Со всеми наступающими - «Финансы»

В 2015 году российская армия вступила в полноценный военный конфликт на территории Сирии. Три месяца военно-воздушной операции против террористов "Исламского государства" (ИГ, запрещено в России) с привлечением ударной и стратегической авиации, крылатых ракет воздушного и морского базирования показали высокую степень боеготовности вооруженных сил. Но обнародованная на самом верху формулировка "на период наступления сирийской армии" не дает ответа на главные вопросы: как долго еще Россия будет вести боевые действия в Сирии и не решится ли Москва на проведение наземной операции. Пока же можно констатировать, что призывы выступить единым фронтом со странами Запада против ИГ не принесли результатов: препятствиями для создания единой антитеррористической коалиции стали глубокий кризис в отношениях и ключевые разногласия по вопросам сирийского урегулирования.

Российская операция, не имеющая сроков

Официально военно-воздушная операция РФ в Сирии началась 30 сентября — через день после обращения к Владимиру Путину сирийского президента Башара Асада. Но подготовка к операции велась несколько месяцев. С учетом наличия в пункте материально-технического обеспечения ВМФ РФ в Тартусе боеприпасов самолетам военно-транспортной авиации оставалось перебросить на авиабазу Хмеймим близ Латакии вооружения, технику, а также доставить воинский контингент и технических специалистов. На больших десантных кораблях помимо боеприпасов в Сирию перевозились авиатопливо, автомобильная и бронетехника. К середине сентября из мест постоянного базирования в Латакию были переброшены штурмовики Су-25СМ, фронтовые истребители Су-34 и Су-24М, многоцелевые истребители Су-30СМ, вертолеты Ми-24П и Ми-8. Объединенную систему ПВО на Хмеймиме составили сирийские системы "Панцирь-С1" и Бук-М2Э.

К концу сентября вооруженные силы РФ впервые после пятидневной войны 2008 года уже были готовы к участию в полноценной военной кампании. Она изначально не расценивалась как легкая прогулка: и в Кремле, и в Минобороны понимали, что войска Башара Асада истощены многолетней гражданской войной. Бывшие высокопоставленные военные говорят, что ликвидация аппарата главного военного советника РФ в Сирии в 2012 году была ошибкой: если бы остались там российские специалисты, то и сценарий сирийской кампании был бы иным. Но сейчас Сирии нужны не советы, а реальная силовая поддержка.

Но на отправку полноценного сухопутного контингента в помощь сирийским войскам Москва пока не решилась. В Сирии находятся лишь контрактники 810-й отдельной бригады морской пехоты (Севастополь) и 7-й десантно-штурмовой горной дивизии ВДВ (станица Раевская), которые должны обеспечивать защиту объектов. Есть и те, кто участвует в прикрытии сирийских войск в момент наступления: например, в район Хамрат (провинция Хомс) из Кемерово были переброшены шесть гаубиц "Мста-Б" 5-й гаубичной артиллерийской батареи 120-й гвардейской артиллерийской бригады.

Основная нагрузка легла на летчиков. Первые 20 боевых вылетов с Хмеймима были совершены 30 сентября, бомбардировщики уничтожили восемь объектов ИГ. Активность росла в геометрической прогрессии: по итогам первого месяца в Генштабе отрапортовали о 1391 боевом вылете, а 15 декабря — уже о 4201. Счет уничтоженных авиабомбами КАБ-500, ФАБ-250 и ФАБ-500 пунктов управления, артиллерийских укреплений, лагерей подготовки террористов, бензовозов шел на тысячи. Правозащитная организация Amnesty International посчитала, что эти бомбардировки привели к жертвам и среди мирного населения, в Минобороны РФ доклад оценили как набор "штампов и фейков".

В боевых условиях впервые в истории были применены крылатые ракеты "Калибр-НК". 7 октября и 20 ноября с кораблей Каспийской флотилии было запущено 26 и 18 ракет соответственно. А 7 декабря крылатые ракеты были запущены с подлодки проекта 636 "Ростов-на-Дону", совершавшей межфлотский переход на Беломорскую военно-морскую базу. Для нанесения точных ударов военные пошли на перегруппировку космических аппаратов оптической и радиоэлектронной разведки.

Наращивание сил и средств происходило и из-за форс-мажорных обстоятельств. После теракта на борту самолета Airbus A321 российской "Когалымавиа", следовавшего из Шарм-эш-Шейха в Санкт-Петербург, к авиагруппе в Хмеймиме прибавилась авиагруппа, базирующаяся на территории РФ. Она состоит из истребителей Су-27СМ, бомбардировщиков Су-34, а также стратегических ракетоносцев Ту-22М3, Ту-160 и Ту-95МС.

Задействование Ту-160 и Ту-95МС стало первым их боевым применением в истории — так же, как и для крылатых ракет Х-101 и Х-555. Зачем нужно было использовать новейшие вооружения, предназначенные для преодоления вражеских систем ПРО, которых у ИГ нет, военные не объясняли, но ОПК в накладе не остался. Война для них является залогом гарантированного заказа на долгое время (например, корпорация "Тактическое ракетное вооружение" перешла на работу в три смены). А после инцидента с бомбардировщиком Су-24М, который ВВС Турции сбили 24 ноября на границе с Сирией, в Латакию перебросили зенитную ракетную систему С-400 "Триумф".

Во сколько обходится сирийская кампания, пока неизвестно, но уже объявлено, что военным из-за нее пришлось отказаться от части запланированных на 2016 год сухопутных учений. Неизвестны сроки ее окончания: обтекаемая формулировка "на период наступления сирийской армии" не дает возможности сделать хоть какой-либо точный прогноз. Наконец, неизвестно, сколько сирийская армия сможет наступать без силовой поддержки на земле. Но очевидно, что без победы над ИГ Россия уходить из Сирии не собирается. Тем более что у российских военных появился плацдарм для испытания новых типов вооружений. "У нас есть и дополнительные средства, и если понадобится, мы и их используем",— предупредил Владимир Путин. Однако если и эти "дополнительные средства" не дадут желаемого эффекта и армия Башара Асада не сможет воевать, то вопрос о проведении наземной операции — возможно, в составе коалиции нескольких близких к Сирии стран — станет основным.

Америка начинает и проигрывает

Российская операция в Сирии резко изменила геополитическую ситуацию на Ближнем Востоке. При этом действия Москвы застали администрацию президента США Барака Обамы врасплох, став для Вашингтона полной неожиданностью.

До этого на протяжении почти года, с августа 2014-го, в мире говорили исключительно о деятельности коалиции по борьбе с ИГ, возглавляемой США, и Москва в ее состав не входила. Операция, получившая название "Непоколебимая решимость" (Operation Inherent Resolve), началась после того, как президент Обама санкционировал нанесение авиаударов по позициям ИГ в Ираке для защиты американского персонала в городе Эрбиль (Иракский Курдистан) и курдов-езидов, оказавшихся под угрозой истребления исламистами.

Вскоре после начала операции в Ираке, в конце сентября 2014 года, США и их союзники расширили действия против ИГ на территорию Сирии. При этом в Сирии западная коалиция, в отличие от Москвы, предпочла не согласовывать свои действия с Дамаском, считая президента Башара Асада утратившим легитимность.

С самого начала в Вашингтоне не уставали подчеркивать, что США рассчитывают на коллективные действия против исламистов с участием максимально широкого числа западных и региональных союзников. После обсуждения этой идеи на саммите НАТО в Уэльсе в сентябре прошлого года предложение вступить в коалицию получили Австралия, Великобритания, Германия, Дания, Италия, Канада, Польша, Турция и Франция.

В итоге к бомбежкам позиций ИГ в Ираке подключилась боевая авиация США, Австралии, Великобритании, Франции, Дании, Бельгии и Нидерландов. На территории Сирии в коалицию во главе с США вошли Бахрейн, Иордания, Катар, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты.

Несмотря на многочисленные призывы к коллективным действиям, приглашение Москвы в возглавляемую США коалицию против ИГ оказалось для Вашингтона невозможно по принципиальным соображениям. В Белом доме изначально стали называть своей целью реализацию двуединой задачи — борьбу с ИГ и смещение режима Асада. США и их союзники исходили и исходят из того, что сохранение Башара Асада у власти только множит ряды радикальных исламистов и поэтому противоречит задаче борьбы с ними.

Москва же в эту схему явно не вписывалась, фактически оказавшись для Вашингтона и его союзников по другую сторону баррикад — вместе с Ираном и ливанской шиитской группировкой "Хезболла", оказывающими Дамаску всемерную поддержку. Решительно отвергая тезис о том, что само существование режима в Дамаске препятствует борьбе с ИГ, Россия, напротив, стала доказывать западным партнерам, что свержение Башара Асада окончательно превратит Сирию в плацдарм террористов из ИГ.

В итоге попытки создать единую международную коалицию против ИГ с участием США и России зашли в тупик, а бесчисленные призывы к объединению перед лицом общей угрозы повисли в воздухе. Сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, борьба с ИГ остается главной темой мировой политики: без ее обсуждения в минувшем году не обходилось большинство международных форумов. С другой стороны, рекордное количество дипломатических раутов так и не материализовалось в прорывное решение, которое позволило бы превратить борьбу с ИГ в подлинно глобальный проект.

Российская операция же против ИГ в Сирии фактически стала отправной точкой для возникновения альтернативного центра по борьбе с радикальными исламистами, строящими свой глобальный халифат. После начала российских авиаударов следующим этапом на пути создания еще одной международной коалиции во главе с Россией стало решение об открытии в Багдаде координационного центра по борьбе с ИГ, объединившего усилия России, Ирана, Ирака и режима в Дамаске.

После этого в западных СМИ появились сообщения о переброске в Сирию нескольких тысяч иранских военнослужащих, вместе с отрядами ливанской группировки "Хезболла" участвующих в наземной операции, на которую западная коалиция так и не решилась. Кульминацией этих усилий стало наступление на позиции ИГ (и не только ИГ) сирийских правительственных войск, которые до этого лишь отступали. Так, к спору политиков и дипломатов присоединились военные, доказывая, что их действия более эффективны, чем шаги конкурентов.

К концу года президент Обама, первым начинавший борьбу с ИГ, неожиданно для себя оказался в положении догоняющего. Его критикуют не только республиканцы, но и демократический претендент на пост президента США Хиллари Клинтон.

В итоге борьба с ИГ, не координируемая из единого центра, к концу года превратилась в спор о том, кто играет первую скрипку в мировой политике.

Иван Сафронов, Сергей Строкань