Однажды в студеную зимнюю… форум - «Финансы»

25 января президент России Владимир Путин в Ставрополе встретился с активом Северо-Кавказского университета, где доверился обманчивому впечатлению, которое на него произвели роботы, и с активом «Общероссийского народного фронта» (ОНФ), которому объяснил, почему Владимира Ленина не стоит пока хоронить в землю и зачем вождь пролетарской революции заложил бомбу под здание российской государственности. С подробностями из Ставрополя — специальный корреспондент «Финансы и Банки» АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.

Рабочий день Владимира Путина в Ставрополе начался с посещения Северо-Кавказского федерального университета. Его здесь очень ждали и приготовили для него выставку роботов, а также сбитень и шампанское: все-таки это был Татьянин день. Кроме того, Владимир Путин, по информации «Финансы и Банки», пообещал, прежде всего самому себе, что он, пока работает президентом, объедет все федеральные университеты России в регионах (впрочем, у него есть время: до 2024 года многое еще можно успеть).

На выставке до приезда президента я поговорил с разработчиками роботов и узнал много интересного. Белоснежный робот Аркадий с узловатыми железными пальцами и закрытым интерактивным забралом, ростом чуть ниже президентского (возможно, не без умысла) выглядел многообещающе.

— На что он способен? — спросил я директора Института информационных технологий и коммуникаций при Северо-Кавказском университете Александра Чипигу.

— Может руку пожать, может поздороваться,— разъяснил он.

— И все? — удивился я.

Робот все-таки казался способным на что-то большее. И если он был способен только на это, следовало ли демонстрировать его президенту в качестве примера мирового лидерства в новейших инновационных технологиях?

— Упрощенная программа для учебных целей,— пояснил Александр Чипига.— Работаем сразу по трем этапам: школа, вуз, наука…

— То есть он ничем не отличается от игрушки в «Детском мире»? — не удержавшись, спросил я.

Мне хотелось добавить, что на самом деле трансформер в «Детском мире» способен, конечно, на большее, но я понимал, что этого не следует делать хотя бы из обыкновенного человеческого сострадания.

— Почему? — все-таки обиделся Александр Чипига.— Это антропоморфный робот!

Я отошел от Аркадия, хотя мне очень хотелось еще поинтересоваться, куда идет электрический провод от робота, скрывающийся в наплывающих на пол шторах (в конце концов я все-таки и поинтересовался: увы, как я и подумал, к розетке в стене).

— А ваш робот что может? — спросил я тогда у соседнего разработчика, студента четвертого курса Александра Калашникова.

— Может отжиматься, может на голове стоять! — с восторгом отозвался студент.— Способен на все, чему его научат! Даже ноги раздвигать, когда на голове стоит!

— Сами сделали? — мягко говоря, без зависти, уже собираясь уходить, на всякий случай поинтересовался я.

— Что вы! — воскликнул он.— В интернет-магазине купили! И его, и вон того тоже! Оба из Кореи.

Я все-таки надеялся на лучшее и у следующего разработчика, тоже студента, спросил, чем его робот отличается от предыдущего.

— От того, серого? — уточнил он.— Вообще ничем!

Так я перестал задавать вопросы.

На третьем этаже в библиотеке Владимир Путин встретился с другими студентами. Они работают над тем, чтобы люди лучше понимали инвалидов. В рамках проекта «Территория темноты» президенту в деликатной форме предложили закрыть глаза и взять в руки тросточку, чтобы почувствовать то же, что чувствуют слепые (продолжения не последовало). Впрочем, Владимир Путин очень заинтересовался тем, что, как сказала студентка Алла Доценко у стенда «Территория тишины», за два часа можно выучить дактильную азбуку глухих.

Он, конечно, понял, что еще одному новому делу можно обучиться, причем гораздо быстрее, чем игре в хоккей.

— И дети учатся гораздо быстрее, чем взрослые! — разочаровала его ректор университета Алина Левитская.

На «Территории немобильности» предлагают «заблокировать одну руку с помощью повязки» и собрать после этого школьный рюкзак (не случилось).

На втором этаже были роботы. И я с замиранием сердца слышал, как Александр Чипига рассказывал президенту:

— Главное, мы сейчас обеспечены отечественной базой робототехники! Мы решили принципиально не закупать за рубежом!

Владимиру Путину, по его словам, экспонаты очень понравились. (Жаль, он не дошел до Аркадия. А Аркадий не смог бы дойти до него при всем желании: между президентом и розеткой он, конечно, вынужден был выбирать розетку.)

В честь Татьянина дня Владимир Путин встретился со студентами в читальном зале библиотеки университета. Был тут и безалкогольный сбитень (безнадежнее только, наверное, безалкогольный мохито), и русское шампанское «Абрау-Дюрсо» (а не украинское, если что), которое принесли холодным, но ведь Владимир Путин опаздывал из Сочи, и оно давно уже было, увы, комнатной температуры.

Находился среди студентов по понятным причинам и аспирант Рашид Салхай из Сирии, собирающийся, во-первых, на неделю к своей сестре на свадьбу, а во-вторых, остаться в России после аспирантуры.

Студенты просили президента построить для университета стадион, технопарк… сирийский аспирант не верил, что перед ним Владимир Путин (тот его ущипнул, и Рашид Салхай теперь может гордиться: так господин Путин еще ни с кем не поступал). Сирийский аспирант говорил, как это хорошо: учиться в Северо-Кавказском федеральном университете, время от времени делал паузу и потом начинал заливисто смеяться, словно предлагая и Владимиру Путин разделить его восторг.

Да и так понятно, что в Ставрополе сейчас лучше, чем в Алеппо.

В заключение студенты спели президенту гимн университета. Избежать этого было уже невозможно.

Дворец спорта и культуры находится в трех минутах езды от университета. Журналистам накрыли пресс-центр в самом дорогом ресторане города (находится, конечно, тоже во дворце спорта и культуры). Кормили с переменой нескольких блюд… Было просторно. Немного не хватало караоке (ну нельзя в конце концов требовать невозможного).

Сопредседатель ставропольского штаба ОНФ Александра Будяк сообщила, что активисты ОНФ проделали огромную работу:

— Наши люди проехали тысячи километров с фотоаппаратом, ходили по лесу… Мы посчитали пандусы, спускались в канализацию…

Все это, без преувеличения, впечатляло. Хотелось теперь послушать, для чего все это, собственно говоря, было, тем более что форум с участием Владимира Путина был рассчитан минимум на три часа (продолжался три с половиной).

Первый час не принес ничего принципиально нового. Владимир Путин обещал разобраться с тем, что должны появиться критерии, в соответствии с которыми дает гранты региональным СМИ Роспечать, время от времени принимая за региональные СМИ федеральные (по мнению, разумеется, региональных). Он объяснял, что учебники должны быть бесплатными для школьников, рассказывал про то, что только недавно в России начали заниматься автомобильными дорогами и что до него запад и восток страны не были связаны (а связала их на трассе Чита—Хабаровск только светлой памяти Lada Kalina Sport — больше не выпускается; может, после этого…).

Перешли к вопросам из зала. Событием дня стал не только вопрос учителя истории из Астраханской области, который попросил Владимира Путина разъяснить, почему ему не нравится Владимир Ленин («вопрос до сих пор будируется в обществе») и как он относится к идее его захоронения, но и ответ президента.

Владимир Путин начала разъяснять, что к захоронению Ленина «нужно подходить аккуратно, чтобы не разделить наше общество». То есть пока он президент, этого не произойдет: в конце концов пока живы те, кто против захоронения, этот вопрос и будет разделять общество (а ведь регулярно рождаются и все новые, пока еще не подозревающие об этом поклонники ленинских идей).

— Что касается небольшой дискуссии на Совете по науке и образованию,— то ли вздохнул, то ли набрал в легкие воздуха для развернутого ответа господин Путин,— я был членом Коммунистической партии, и не просто был, а почти 20 лет проработал в органах государственной безопасности, наследнике ЧК, которую называли вооруженным отрядом партии…

Он говорил, что не был партийным функционером, но, в отличие от многих функционеров, не сжигал партбилет и что КПСС развалилась, а билет этот «был и до сих пор лежит…» Признавался, что ему нравятся коммунистические идеи и что Кодекс строителя коммунизма — это «выдержки из Библии» (впрочем, Библия все-таки пошире.— А. К.)… Напоминал, что советская власть началась с расстрела царской семьи…

— А зачем убили доктора Боткина?! — восклицал Владимир Путин.— Зачем убили прислугу?! Чтобы скрыть преступление! Воевали с царской армией, а священников-то зачем уничтожать?! В 1918 году три тысячи священников уничтожили!!!

До сих пор он говорил с залом по производственной необходимости. А теперь — по призванию.

— И как мы, зная это, должны оценивать ситуацию? Даже продразверстка не сработала… Ну, не смогла! — качал он головой.

И продолжал свой, такой авторский курс новейшей российской истории:

— Плановое хозяйство дает возможность сконцентрировать ресурсы на расширении важнейших задач! Так были решены задачи в здравоохранении, образовании, в индустриализации, и без этого не победили бы в Великой Отечественной войне… Но нечувствительность к изменениям привела к коллапсу экономики!

Вот именно на это замечание стоит обратить внимание Владимиру Путину.

Наконец, президент объяснился и по поводу своей мысли о том, что Владимир Ленин заложил «атомную бомбу» под здание российской государственности. Оказалось, что речь идет о дискуссии между Иосифом Сталиным и Владимиром Лениным, «как строить страну». Первый утверждал, что надо реализовать идею автономизации, когда все республики, кроме России, входят в состав государства на условиях автономий, а Владимир Ленин настаивал, что (сложнее ему было настаивать на этом после собственной смерти) четыре субъекта — Россия, Украина, Белоруссия, «юг России, кстати» — на условиях полного равноправия с правом выхода из СССР.

— Вот это и есть мина замедленного действия под здание государственности! — воскликнул Владимир Путин.— Это и привело к распаду страны!

После этого разъяснения вопросов осталось, конечно, гораздо больше, чем раньше. А что, надо было действовать по Сталину и держать республики в плену его теории, которую он так хотел сделать практикой и де-факто сделал, и только смерть разлучила его с этой мыслью… Или было лучше, если бы Россия была тюрьмой народов? Или Владимир Путин имел в виду что-то еще? Во всяком случае, он посчитал свой ответ исчерпывающим.

Не в первый и не в последний раз Владимир Путин оказался растроган выступлением дагестанского офицера с благодарностью ему, Владимиру Путину, за то, что он сделал в 1999 году, когда чеченские боевики атаковали Дагестан. Президент вспомнил, как приехал в госпиталь, увидел там этого человека, без обеих ног, и сказал ему: «Держитесь, все будет хорошо!» А тот ему, по словам Владимира Путина, «ответил вызывающе: “Да, конечно, все будет хорошо! Не на тех напали!” (причем в прямом смысле.— А. К.). Настоящий мужчина! Боец! И у нас таких много!»

Пожилой офицер, конечно, прослезился. Да нет, он плакал.

Один из выступавших был обеспокоен возможным разрывом многочисленных контрактов с турецкими строителями. Владимир Путин этим не был обеспокоен:

— После того военного преступления (расстрела российского бомбардировщика Су-24 турецкими ВВС.— А. К.) мы приняли решение не разрывать действующих контрактов, в том числе и потому, что это может навредить и нам... но ограничения будут расширяться, и правительство приняло решение не заключать новых контрактов (с турецкими строителями.— А. К.)… Так что наши строители должны быть готовы заместить 70–80 тыс. новых рабочих мест.

Впрочем, судя по виду задававшего вопрос, интервьюер не очень обрадовался этому сообщению.

Собравшиеся все больше любили Владимира Путина. Им было мало его, им хотелось его все больше и больше.

Таким образом, новый межрегиональный формат все лучше показывал себя как предвыборный.

Настроение зала прекрасно передала одна из активисток ОНФ, многодетная мать:

— Дмитрий Медведев (премьер-министр России.— «Финансы и Банки») дал указание землю нам (многодетным семьям.— «Финансы и Банки») дать. Мы очень благодарны вам за это!

Дмитрия Медведева, по ее мнению, благодарить, значит, не следовало. А ведь это же не так!

Последний час говорили про борьбу с коррупцией, расширение предпринимательских свобод, и стоит сказать, что активисты ОНФ не были бессмысленны и говорили о своих реальных проблемах, многие из которых Владимир Путин может решить одним телефонным звонком или, скорее, кивком головы.

Они верят, что кивнет.

И он тоже верит.