Юрий Исаев: «80% банкротств — криминальные» - «Интервью»

Юрий ИСАЕВ, который последние пять лет отдал работе в Госдуме, решил переместиться по другую сторону баррикад. К своему дню рождения — 1 января он получил своеобразный подарок: его утвердили руководителем Агентства по страхованию вкладов (АСВ). С тех пор Исаев успел публично заявить о желании расширить полномочия агентства (например, получить функции временной администрации для банков), решил войти в совет директоров Банка Москвы — самого крупного проекта по санации. Он признается, что сейчас по-другому смотрит на принятие законов, регулирующих финансовые рынки. И теперь он готов поддерживать много законопроектов-долгожителей, регулирующих деятельность ЦБ и АСВ, которые годами обсуждались, но так и не были приняты по разным причинам.

— Когда вы получили предложение возглавить АСВ?

— Точную дату не скажу, но это было осенью прошлого года.

— От кого поступило предложение? Вам сказали, что вы единственный претендент, или были еще кандидаты?

— Вопрос был сформулирован так: готов ли я возглавить АСВ? Я сказал, что готов, и на этом первый этап дискуссии завершился. Предложение было от председателя совета директоров агентства — министра финансов Антона Силуанова. Ближе к концу года вопрос приобрел практическое звучание и надо было быстро принимать решение — уйти из Государственной думы.

Не хочу лукавить, решение возглавить агентство внутренне принять было несложно. Я волею судьбы долгие годы был знаком с работой АСВ и будучи практикующим банкиром, и в должности заместителя председателя комитета Госдумы по финансовому рынку.

— У вас большой послужной список, вы не боитесь менять сферы деятельности: банки, Минэкономразвития, UC Rusal, «Шереметьево», ФСБ…

— Я все-таки авиационный институт заканчивал, хоть и экономический факультет, поэтому и «Шереметьево». (Смеется.) А в UC Rusal захотел получить опыт работы в крупной международной компании, в которой менеджмент выстроен по современному западному принципу. До работы в UC Rusal мне не приходилось работать в корпорации, в которой менталитет, рабочий процесс и даже язык общения — английский. Это был очень хороший опыт, школа современного практического менеджмента.

— Будете применять в АСВ технологии современного менеджмента?

— АСВ, безусловно, специфическая или даже во многом уникальная организация для России, хотя аналоги существуют во многих странах. Перед тем как погрузиться в текущие проблемы агентства, я потратил время на то, чтобы узнать, как работают международные системы страхования депозитов.

Как правило, в любой большой корпорации, в банке, в министерстве, у любого руководителя высокого уровня колоссальный объем текучки. Приходится сидеть с утра до вечера и рулить. А это требует прежде всего времени, которого иногда элементарно не хватает, для того чтобы подумать о стратегии, о том, куда мы движемся. Как говорится, за деревьями леса не видно. Это проблема любого современного менеджера. Раньше ее не было, потому что был меньший поток информации, потребляемый изо всех источников.

И, придя сюда, я понимал, что объем задач будет существенный. Деятельность АСВ — процесс безостановочный, как доменная печь. Здесь каждый день серьезная и сложная работа, связанная с проблемами людей и финансовой ответственностью. Остановить работу агентства невозможно ни на день, значит, изначально надо было подумать о стратегии. И мне сейчас проще, потому что я примерно понимаю, как лучшие практики в мире выстроены.

Хочу сразу сказать, что АСВ за 10 лет работы, на мой взгляд, удалось показать, что и мы в России можем создавать эффективно работающие организации.

— И что вы нашли, впервые придя на новое место работы?

— То, что и ожидал увидеть, — профессиональный, сплоченный коллектив. Говорю это искренне. Здесь работает элита финансистов. И, что для рынка не всегда традиционно, текучесть кадров на достаточно низком уровне. Они глубоко понимают проблематику рынка и, самое главное, не «заржавели», с ними по-прежнему интересно. У меня были внутренние опасения, что многие сотрудники скажут: в АСВ ничего менять не надо. Но я с этим не столкнулся. Люди готовы учиться, меняться, по-другому посмотреть на ситуацию.

— Вы сразу начали лоббировать интересы агентства, хотите войти в совет директоров Банка Москвы, активно участвовать в разработке законопроектов. Для новичка, попавшего в другой сектор, не странно?

— Я все-таки не совсем новичок. (Смеется.) Я всегда был связан с финансами и менеджментом, несложно было приступать к работе. Знаете, в чем бывает сложность? Когда приходишь в структуру, в которой царит хаос. В АСВ все отстроено, есть корпоративные процедуры, с которыми я, может, и не во всем согласен, но эта структура работоспособна.

За годы работы в Госдуме, т. е. с другой стороны баррикад, я и с отчетностью АСВ был знаком, и с заключениями Счетной палаты, и с другой информацией — возможно, не общедоступной. Агентство находится, как говорится, в хорошей спортивной форме и нуждается в небольшом реинжиниринге. Речь идет о корректировке и уточнении задач на ближайшее время.

— Скорректировать в каком направлении?

— Необходимо посмотреть и оценить бизнес-процессы. С тех пор как было создано агентство, его масштабы и объемы деятельности существенно изменились. Изменились и задачи. Помимо системы страхования вкладов АСВ добавили функции банкротства, санации банков, управления активами. Возможно, мы и до пенсионного страхования доберемся в ближайшее время. А модель управления не менялась, она эволюционировала вместе с агентством, что до поры до времени было оправданно.

Я сейчас хочу провести диагностику и по нескольким направлениям определить, насколько мы соответствуем лучшим международным подходам. Это касается и бизнес-процессов, и организационной структуры, и персонала.

В итоге, проведя аудит самих себя, мы определим, где мы сильны, а где нуждаемся в каком-то укреплении — возможно, кадровом, возможно, инфраструктурном. Может быть, необходимо по линии IT подтянуться, где-то подправить коэффициенты эффективности… У нас есть куда двигаться. И, что важно для меня, работа носит не только текущий характер — есть понимание, что можно что-то модернизировать. Главное — чтобы, конструируя что-то новое, мы не разрушили доброе старое. (Смеется.)

— Может, и KPI пересмотрите?

— Пересмотрим. Да и совет директоров агентства от нас этого требует. Мы проанализируем, как показатели соответствуют задачам и работе АСВ. Еще раз сравним с зарубежными подходами. Возможно, оценки эффективности должны быть более жесткими.

— Широкое обсуждение вызвали поправки в закон о страховании вкладов, в том числе и предложенные АСВ. От чего вы отталкивались в своих предложениях?

— Видимо, мне придется полемизировать в ближайшее время по этому вопросу. В момент кризиса 2008 г. Международная ассоциация страховщиков депозитов вместе с Базельским комитетом сформулировала основополагающие принципы для эффективных систем страхования вкладов. Это весьма конкретный документ, и от него я отталкиваюсь в своей логике.

Для создания или реформирования системы страхования депозитов нужно, чтобы банковская сфера страны была здорова, пользовалась доверием общества, чтобы в целом система финансовой безопасности государства была отстроена. Система финансовой безопасности включает в себя пруденциальное регулирование и надзор, а потом уже систему страхования. Таким образом, первичными при любой системе защиты депозитов являются надзор, регулирование, отчетность. А система страхования вкладов должна базироваться на этих эффективных составляющих.

Далее смотрим доклад о дифференцированных взносах в фонд страхования, который был подготовлен на основе изучения опыта разных стран. И тут снова красной нитью прослеживается тезис о том, что состояние пруденциального регулирования, наличие прозрачной отчетности — это база, на которой должна строиться любая система страхования вкладов.

Первоначально все системы отчислений в фонд были плоские, как у нас. Потом в США в 1993 г. приняли систему дифференцированных взносов, и сейчас в 30% всех юрисдикций с системами страхования вкладов — а их более 100 — действует дифференцированная ставка отчислений.

— Какие возможны подходы, чтобы от плоской ставки уйти к дифференцированной?

— Базовых — два, основаны они на количественных критериях или на качественных, но есть и комбинированные системы. Как правило, везде берутся за основу достаточность капитала, уровень ликвидности, качество раскрытия информации. Мы можем изобретать что-то новое, а можем взять и проанализировать то, что уже эффективно работает.

— Сейчас существует законопроект с поправками, которые предлагают привязать отчисления в фонд к уровню ставки по вкладам. Чем это не нравится?

— Не думаю, что уровень ставки — это абсолютный показатель уровня рискованности политики банка.

— Но ЦБ так считает…

— Не думаю, что они так считают. Просто их логика основывается на том, что регулятор не доверяет отчетности банков: у них иногда есть желание ее приукрашивать, а ставки открыты и видны всем. И в этом краеугольный камень нашего спора: логика агентства в том, что сначала надо наладить надзор и регулирование, а потом уже на базе этого нормального фундамента выстраивать конструкцию новой системы взносов. Если мы начнем что-либо делать для банков, не доверяя их же собственной отчетности, то ситуация будет развиваться по непонятному, непредсказуемому, скорее даже негативному сценарию.

— Но вы же были депутатом в то время, когда несколько лет подряд Минфин и ЦБ пытались внедрить мотивированное суждение и ответственность за фальсификацию отчетности. И результатов не было, Дума не принимала. Теперь вы тоже присоединитесь к лоббистам этих законопроектов?

— Было бы странно, если бы депутаты были во всем согласны с правительством, а Минфин никогда бы не спорил с Минэкономразвития. Так не бывает.

Я свою точку зрения сформировал и готов теперь отстаивать, исходя из своего нового положения. У ЦБ, как у регулятора, должно быть право на мотивированное суждение. Более того, в ряде случаев у ЦБ должно быть право отзывать лицензию у банка, даже если он соответствует формальным критериям. На сегодня, не секрет, у нас есть официально живые банки, но не дай бог какой-нибудь кризис на рынке или даже финансовая нестабильность — эти банки начнут сыпаться.

— Сколько таких банков? Ведь это ваши потенциальные клиенты.

— Не буду называть количество — это некорректно. Но, безусловно, мы эту ситуацию видим и понимаем, что исходя из принципа контрциклического регулирования, т. е. ужесточения надзора при стабильной ситуации и смягчения при кризисе, сейчас возможно почистить рынок. Это лучше сделать в период относительной стабильности, которая у нас есть на сегодня.

— А какое наказание, по-вашему, считается справедливым? Какие санкции могут грозить за подделку документов в соответствии с законопроектом?

— То, за что в США или Германии можно получить не один десяток лет тюремного заключения, у нас карается максимум штрафом в 3000 руб. Это примерно столько, сколько нужно заплатить за неправильную парковку автомобиля.

В последней версии законопроекта, о которой я знаю, к ответственности могут быть привлечены руководители банка и лица, в обязанности которых входит ведение бухучета и составление отчетности. Также наказание может грозить тем, кто отвечает за оформление документов о сделках, обязательствах и имуществе банка. Санкции варьируются от штрафа от 300 000 до 500 000 руб. до лишения свободы в пределах двух лет.

— Вы готовы пожертвовать временем рассмотрения поправок в закон о страховании вкладов и пропустить вперед мотивированное суждение, законы, усиливающие надзор Центробанка?

— Готовы. Мы исходим из того, что сегодня рынок депозитов растет, ресурсная база банков расширяется. В 2012 г. наиболее активно росли вклады от 400 000 до 700 000 руб. и от 700 000 до 1 млн руб. — на 24% по сумме и на 24 и 25% по количеству счетов соответственно. Также достаточно высокие темпы показывали вклады свыше 1 млн руб.: рост на 21% по сумме и на 24% по количеству счетов. Это существенный рост, и говорить о том, что надо дополнительно стимулировать граждан нести свои сбережения в банк, сейчас не приходится.

— Какова ваша окончательная позиция?

— В документе, который мы разослали ведомствам, говорится, что мы согласны с повышением госгарантий по вкладам до 1 млн руб., но при одновременном введении полноценной системы дифференциации страховых взносов. Эта позиция основывается на точке зрения экспертного управления администрации президента, государственно-правового управления президента РФ, Федеральной антимонопольной службы. Коллеги, так же как и мы, уверены в том, что адекватное решение проблемы рискориентированности страховых отчислений кроется не в процентных ставках банков по вкладам, а в объективной оценке их финансового состояния.

Мы считаем, что необходимо учитывать достаточность капитала, качество активов, показатели ликвидности, доходности. Необходимый инструментарий у нас есть: указание Банка России от 16 января 2004 г. № 1379, где подробно изложено, как и что считать.

В законе о страховании вкладов — нашей внутренней «конституции», — который был принят 10 лет назад, есть статья 44, в которой говорится, что для оценки финансовой устойчивости банка определены группы по оценке капитала, активов, качества управления банком, доходности, ликвидности и, наконец, соблюдение банком порядка раскрытия информации. Авторы, которые написали этот закон, были достаточно прозорливыми, потому что он без серьезных изменений просуществовал много лет и показал свою эффективность.

Так вот они, отцы нашей «конституции», заложили в закон направления, по которым может быть проведена модернизация системы. Описали определенные критерии. Таким образом, основа для совершенствования системы страхования вкладов уже есть. Мы не предлагаем чего-то сверхъестественного. Наше предложение — все критерии разделить на количественные и качественные показатели.

— С количественными понятно, а качественные какие?

— Показатели прозрачности структуры собственности, организации службы внутреннего контроля и системы управления рисками.

— Но сейчас не все банки даже собственников раскрывают.

— Если будет обязанность раскрывать, значит, будут раскрывать.

— С ЦБ обсуждали, они поддерживают?

— Официального ответа пока нет. Сложно сказать.

— А кто будет следить за исполнением всех нормативов и высчитывать матрицу?

— Наше предложение — эта функция остается за Центробанком. Взаимодействие АСВ с регулятором могло бы предполагать ежеквартальный расчет Банком России на основе отчетности значений показателей финансовой устойчивости для всех банков — участников системы страхования вкладов и направление их к нам для последующего установления дополнительных ставок страховых взносов. Мы исходим из того, что значения дополнительных ставок не подлежат раскрытию третьим лицам.

— Банки жалуются, что такая система будет непрозрачной.

— Мы должны опубликовать алгоритм, он должен быть для всех очевиден. Банковские балансы публикуются, и каждый может, используя калькулятор, рассчитать количественные показатели. Но ни одна система страхования вкладов в мире, ни один регулятор не публикуют финальные показатели. Все считается внутри и доводится до руководства банка: «Мы посчитали, и с вас дополнительно 0,05% штрафных баллов за невыполнение такого-то показателя».

— С банками обсуждали или эта система стала для них сюрпризом?

— Я к сюрпризам в нашем деле отношусь плохо. Сюрприз — это когда в законе написано одно, а на практике получается совершенно другое. Здесь важны закон и инструкции ЦБ. Мы можем существовать и с плоской системой, она на сегодня эффективно работает. Но если мы хотим стимулировать банки к принятию на себя меньшего риска, давайте действовать в русле принятых законов. Я против того, чтобы систему страхования вкладов использовали для решения текущих вопросов.

— Кто использовал?

— Да кто бы то ни было. Посмотрите, крупные банки считают, что они много платят в фонд страхования, а риска у них меньше. Средние и маленькие банки считают, что если будет повышение страхового покрытия, то они увеличат долю на рынке. Каждый лоббирует свой интерес.

Наша задача, АСВ и ЦБ, — не дать эту систему использовать в собственных целях ни крупным банкам, ни средним, ни маленьким. Система была создана для защиты граждан, и мы их должны защищать. Но осмысленно, чтобы, как говорится, не ввести ближнего в искушение. В том числе избежать провоцирования безответственности, т. е. moral hazard в западной терминологии. Если страховать вклады до бесконечного уровня, то наступит некая моральная безответственность как банкиров, так и людей. Ведь если мы создадим ощущение, что все застраховано от и до, финансовая грамотность населения не будет расти, вкладчик никогда не будет задумываться о том, на основании каких характеристик среди прочих других стоит выбрать банк, чтобы сохранить и приумножить свои сбережения.

— Может, вернуть докризисную систему страховой франшизы, когда государство гарантировало 90% застрахованной суммы вклада?

— Здесь снова можно обратиться к мировому опыту. Во всех страховых системах от франшизы уходят, она никаких вопросов не решает. Более того, создает сложности при администрировании страховых выплат.

— ЦБ предлагает вначале принять повышение планки по застрахованным вкладам до 1 млн руб., а потом уже обсуждать принцип отчислений. Не хотите разделить?

— Нет. У нас нет принципиальных возражений по 1 млн руб. Но если уж мы взялись что-то менять, то давайте попробуем сделать это в комплексе. Я не вижу сложности в том, чтобы принять предлагаемую нами систему. Хотя, может быть, один аргумент у оппонентов все-таки есть. Нам будут говорить: «Вы предлагаете на банковскую отчетность опираться, а она вызывает сомнение». Но будем откровенны. Сколько можно говорить о том, что наша отчетность второсортная? Давайте уже соберемся с силами и наведем в этом деле порядок!

Мы предлагаем ввести уголовную ответственность за фальсификацию отчетности. И это не драконовская мера, ведь в нашей жизни «рисование» отчетности — это серьезное преступление. Обманывается огромное количество людей, подается большое число исков, а АСВ, прокуратуре и судам потом с этим разбираться. В настоящее время законопроект об ужесточении ответственности за фальсификацию отчетности проходит стадию финального согласования. Надеюсь, что скоро он поступит в Госдуму.

— Что еще будете лоббировать перед бывшими коллегами-депутатами?

— Надо подумать над передачей функции временной администрации АСВ, что, на наш взгляд, ситуацию упростит. Это вопрос деликатный. Мы с коллегами из Центробанка будем его обсуждать. Надо проанализировать, как все правильно организовать. Ведь чем быстрее мы войдем в проблемный банк, тем больше шансов, что у него останутся живые активы, с которыми можно будет работать: либо реализовывать, чтобы расплатиться с кредиторами, либо передать в здоровый банк.

— То есть не совместно с сотрудниками Центробанка, а полностью функции передать?

— Да. Мы все равно потом приходим в качестве управляющего через 1—2 месяца. А здесь каждый день важен.

Есть еще один важный момент, по которому мы планируем активно взаимодействовать с депутатами, — это вопрос страхования новых счетов, которые могут появиться вместе с новой редакцией Гражданского кодекса. Речь о залоговых, совместных, номинальных счетах, счетах эскроу, накопительных счетах создаваемого юридического лица, публичных депозитных счетах.

Недавнее заседание экспертно-аналитического совета при агентстве как раз было посвящено обсуждению последствий введения новых видов счетов для системы страхования. Дискуссия высветила многочисленные риски и проблемы, которые возникают с введением новых счетов. Поэтому было принято решение провести дополнительные консультации с заинтересованными сторонами об алгоритме дополнения Гражданского кодекса этими нормами. Ведь возникает много моментов — как страховать, в частности, совместный счет? На нем могут быть деньги как юридических лиц, так и физических. Мы понимаем, что здесь очень быстро, за считанные минуты, можно перекинуть средства из незастрахованной доли юрлица в застрахованную долю «физика».

— Их внесли больше года назад. Тогда их инициировал Дмитрий Медведев, а потом тема сошла на нет. Разве сейчас кто-то пытается возобновить это?

— Новая редакция Гражданского кодекса готовится к принятию. Поэтому мы включили «систему раннего реагирования» и подготовили свое соответствующее видение ситуации.

— Совместный счет для юрлица и физлица, как мне кажется, — хороший способ дать взятку, к примеру…

— Мир такой сложный и финансовых инструментов стало так много, что запретить что-то, потому что это отдает криминалом, не всегда возможно и не всегда правильно. Важно отслеживать риски и правильно их администрировать.

У нас много разных спорных пороговых вопросов. К примеру, сберегательный сертификат, который набирает популярность среди банков. Он во многом не вписывается в известный закон о противодействии и легализации. В отношении депозитных сертификатов мы пару недель тому назад предложили по крайней мере обязать банк, эмитирующий сберегательные сертификаты, писать на нем большими буквами: «Этот продукт не входит в систему страхования вкладов. Это не застраховано». Ведь что может получиться: человек, столкнувшись с ситуацией финансовых проблем в банке, решит обменять сертификат на деньги, а ему скажут: «Извини, он не в системе страхования вкладов». «А я не знал, тогда в суд пойду», — может сказать клиент. Тогда суд может обратиться к нам или в ЦБ с упреком, что мы, как регуляторы, не создали условий, в которых клиент банка был бы предупрежден о рисках. И таких двояких трактовок надо избежать.

— Может, тогда включить сертификаты в систему госгарантий?

— Этот вопрос не относится к моей компетенции, его должны проанализировать специалисты из Минфина и Росфинмониторинга. Они должны посмотреть, насколько этот инструмент соответствует законодательству о противодействии незаконным финансовым операциям. У нас есть свое мнение, насколько неименной сертификат в современных условиях — правильная вещь. Мы оформили свое мнение и отправили в Минфин и ЦБ.

— Как вы относитесь к включению в систему страхования вкладов счетов индивидуальных предпринимателей, предприятий малого бизнеса, благотворительных фондов?

— Это соответствует мировой практике. Но это задачи на перспективу.

— В последнее время все чаще звучат идеи создания фонда страхования пенсионных накоплений. Как быстро будет создан этот фонд?

— Мы активно участвуем в дискуссии, которая в основном происходит между Минфином и Минэкономразвития. Думаю, что законопроект находится в высокой степени готовности.

АСВ отводится роль структуры, которая администрирует фонд страхования пенсионных накоплений и включается в случае банкротства НПФ. До сих пор эту тему обходили стороной, видимо, считалось, что банкротство НПФ по определению невозможно. Но всякое бывает, и, соответственно, должна быть подготовленная логика действий.

— Каков принцип создания фонда?

— По аналогии с фондом страхования вкладов. Я бы также начал с плоской шкалы отчислений. Это проще администрировать — лучше всех учить работать по простой модели, а потом усложнять. Создавать надо сейчас, не через год или два. Теоретически мы готовы уже с 1 января 2014 г. начать создавать фонд. Отмечу, что процесс обсуждения ускорился после совещания у первого вице-премьера правительства Игоря Шувалова, который очень жестко всех призвал к тому, что проблемы надо «не забалтывать, а решать». И сейчас видно, что дистанция между основными спорщиками — Минфином и Минэкономразвития — потихоньку преодолевается.

Мы же со своей стороны изучаем мировой опыт. Высказываем пожелания разработчикам законопроекта. Для нас очевидным является введение единого стандарта отчетности во всех фондах. И наша позиция услышана, что радует.

— Может, для АСВ хотят еще больше расширить полномочия в рамках создания мегарегулятора? Ведь многие участники, которые подпадут под его надзор, работают со средствами физлиц.

— Пока этот вопрос не обсуждается, хотя определенная логика здесь есть. Мы вообще пытаемся провести кодификацию законодательства, которая касается нашей зоны ответственности. Например, я считаю, что надо сделать бессрочным действие закона о санации. Он был принят на время, во время кризиса, но показал свою эффективность.

— В последние месяцы шансы кредиторов Межпромбанка (МПБ) на получение своих средств значительно уменьшились: АСВ перестало быть крупнейшим кредитором Объединенной промышленной корпорации (ОПК) и утратило контроль над процедурой банкротства, ОКБ «Сухой» перестало существовать, активы Енисейской промышленной компании (ЕПК) выведены из-под залога, о банкротстве объявляют ряд других компаний — должников МПБ. В чем причина неудач — плохие юристы у АСВ, хорошие у бывших собственников МПБ? И что АСВ собирается делать для поднятия шансов кредиторов МПБ получить средства?

— Неверно говорить, что шансы кредиторов МПБ уменьшились. Они изначально были невысокими: максимум, на что кредиторы могли рассчитывать, — так это на 4—5% от суммы требований. Но мы делаем все возможное, чтобы эти шансы увеличить, и бьемся за каждый рубль, который можно вернуть в конкурсную массу.

На сегодняшний день мы в полном объеме удовлетворили требования кредиторов первый и второй очередей, а также проводим расчеты с кредиторами третьей очереди. По состоянию на 1 марта 2013 г. на выплаты кредиторам направлено 763 млн руб.

Что касается ОПК, то агентство не утратило контроль над процедурой банкротства. У агентства его никогда и не было. Банкротство было возбуждено по заявлению ОПК, агентство не могло подать заявление ранее самой ОПК, так как не было необходимых условий для подачи заявления от имени кредитора. Вместе с тем мы обжалуем судебные акты по включению требований некоторых кредиторов, которые, по нашему мнению, являются необоснованными (это более половины включенных в настоящий момент требований в реестр требований кредиторов ОПК). Также нами направлено заявление в правоохранительные органы с просьбой проверить обстоятельства банкротства ОПК.

ОКБ «Сухой» было реорганизовано, следовательно, у него есть правопреемник, на акции которого мы будем обращать взыскание. Что касается ЗАО «ЕПК», то в рамках процедуры его банкротства агентством также принимаются меры для возврата имущества. ЗАО «ЕПК» является нашим должником по кредитным договорам. Так что борьбу за интересы кредиторов МПБ мы продолжаем.

— Каковы сейчас оценки по возврату средств кредиторам банков в целом исходя из опыта АСВ? Какие шансы у кредиторов второй и третьей очередей на возврат средств?

— За период своей деятельности в качестве конкурсного управляющего мы завершили ликвидационные процедуры в 180 банках, из них в 71 кредитной организации осуществлялась принудительная ликвидация, в 109 — конкурсное производство. В банках, где завершена принудительная ликвидация, требования кредиторов, естественно, удовлетворены в полном объеме. В банках-банкротах средний процент удовлетворения требований кредиторов сегодня составляет 17%.

Если давать раскладку по каждой очереди, то ситуация следующая. Требования кредиторов первый очереди в среднем удовлетворены на 52%, второй и третьей очередей — на 60 и 8% соответственно. Пусть вас не смущают эти цифры: они объясняются тем, что в некоторых банках была только первая очередь, в некоторых — только первая и вторая.

Удовлетворение требований кредиторов во многом зависит от качества активов ликвидируемых банков. А о каком качестве активов можно говорить, если 80% банкротств являются криминальными? Практика показывает, что там, где выявлены признаки преднамеренного банкротства, процент удовлетворения требований кредиторов значительно ниже, чем при банкротствах по экономическим причинам. У нас сейчас реальная стоимость активов в среднем не превышает 10% их балансовой стоимости.

— В мае АСВ начнет продавать имущество, доставшееся от санируемых банков. Сейчас скопилось активов на 165,65 млрд руб. Какой объем АСВ хочет продать в этом году? Какие объекты являются самыми интересными для продажи сейчас? Восстановился ли рынок для продажи земли по ценам, устраивающим АСВ?

— Первые торги мы планируем провести в мае, затем они пройдут в течение этого года. Мы хотим оценить приблизительную стоимость всех активов и определиться по сценариям их реализации. В текущем году мы планируем продать активов на 37 млрд руб. — по крайней мере прокотировать их. В первую очередь будут выставлены на реализацию доли в уставных капиталах хозяйственных обществ, на балансе которых находятся объекты недвижимости. Во вторую очередь мы планируем продать земельные участки. Все торги будут максимально прозрачными. Полная информация о предлагаемых активах размещена на сайте АСВ.

— Сейчас АСВ завершило процедуры санации в 11 банках, они остались в пяти (из которых четырем банкам были найдены частные инвесторы). При этом банки, оздоровлением которых занималось не АСВ, а ВЭБ — «Глобэкс» и Связь-банк, все еще пока остаются при госкорпорации. Получается, что схема с привлечением частных инвесторов более эффективна, чем с государственными?

— Мы действительно считаем, что санация с использованием государственно-частного партнерства наиболее эффективна. Однако, увы, не всегда возможна. Поэтому я бы хотел предостеречь от попыток противопоставления санационной деятельности агентства и ВЭБа. Уверен, что с учетом масштаба проблем в «Глобэксе» и Связь-банке изначально нереально было привлечь к их финансовому оздоровлению частных инвесторов.

Напомню, что эти банки достались ВЭБу осенью 2008 г. в условиях форс-мажора, когда закон о санации еще не был принят и существовала угроза обрушения финансового рынка страны: чрезвычайная ситуация потребовала чрезвычайных мер.

— Всех поразили масштабы фиктивных операций в Дагестане. Ждать ли еще новых масштабных фальсификаций оттуда?

— Если раньше мы сталкивались с дроблением вкладов, с попытками переписать средства со счетов юридических лиц на счета физических лиц и подпасть под систему страхования, то в случае с дагестанскими банками — Трансэнергобанком и банком «Экспресс» — у нас де-факто зафиксирована попытка «нарисовать» вклады. Сумма, на которую покушались мошенники, составляет порядка 12 млрд руб.

Поэтому мы максимально жестко отреагировали: по ситуации в Трансэнергобанке СУ МВД России по Республике Дагестан возбуждено уголовное дело по статье «покушение на мошенничество в особо крупном размере». Там сумма фиктивных обязательств составляет 4,7 млрд руб.

Следственными органами ФСБ РФ возбуждено уголовное дело в отношении банка «Экспресс», создавшего фиктивные обязательства на сумму более 7 млрд руб. Дело возбуждено по статье УК РФ, которая была введена сравнительно недавно, — «покушение на мошенничество в сфере страхования в особо крупном размере». В настоящее время уголовное дело расследуется СО УФСБ РФ по Республике Дагестан. У нас давно есть решение суда об обеспечительных мерах, запрещающее АСВ выплачивать страховку по фиктивным вкладам в Трансэнергобанке. Аналогичное решение по «Экспрессу» мы получили на прошлой неделе.

— Какова ваша оценка по росту вкладов физлиц в 2013 г.? Как будут двигаться ставки по вкладам? Не слишком ли долго у нас держатся положительные ставки, учитывая, что в других странах они ниже инфляции?

— Прогноз АСВ по рынку вкладов на 2013 г. — увеличение на 2,4—2,7 трлн руб. до 16,7—16,9 трлн руб. Это соответствует относительному росту вкладов на 17—19%. Данный сценарий носит инерционный характер и предполагает дальнейшее плавное увеличение доходов населения и сохранение текущего уровня ставок по вкладам. По нашим ощущениям, ставки почти замерли. Что будет дальше, зависит от денежно-кредитной политики и состояния долгосрочной ликвидности в банковской системе.

Биография

Родился 1 января 1972 г. в Москве. В 1994 г. окончил экономический факультет МАИ. В 1992 г. начал карьеру в банке «Российский кредит», дорос до президента — председателя совета директоров.

2001 — президент — председатель совета директоров Импэксбанка
2002 — заместитель министра экономического развития и торговли
2004 — советник 1-го замдиректора ФСБ, зам гендиректора UC Rusal
2005 — председатель правления Российского банка развития
2008 — депутат Госдумы, зампред комитета по финансовому рынку
2013 — генеральный директор АСВ.

Какая система страхования нравится Исаеву

«Та, что применяется в Турции. Не потому, что она идеальная. Там уровень финансовой системы, набор проблем схожи с нашими. Модели, которые используются в Канаде или во Франции, в 100 раз более продвинутые. В США учитывается рейтинговая система CAMEL. Но мы, честно говоря, до этого еще не доросли — там другой уровень отчетности, высокий уровень ответственности. Невозможно «нарисовать» какую-то отчетность, потому что это уголовно наказуемое преступление. А в России пока нет жесткого наказания за фальсификацию банковской отчетности.

В Турции система страхования вкладов состоит из базовой ставки, и к этой ставке начисляются дополнительные взносы, в случае если банк нарушает определенные нормативы. Такая система была введена в ноябре 2006 г. Базовая ставка отчислений установлена на уровне 0,15% от суммы застрахованных вкладов, применяется в отношении всех банков. Но при расчете страхового взноса в фонд банку увеличивают ставку на доли процента, если коэффициент достаточности капитала попадает в определенный диапазон, если отношение средней арифметической открытой валютной позиции к капиталу становится больше установленных значений, если есть превышение доли сомнительных кредитов, недостаточное резервирование, превышение кредитования бизнеса собственников или дочерних компаний — за все это прибавляются «дополнительные баллы», т. е. процентные пункты к базовой ставке. Турецкую систему мы в состоянии внедрить. И наша задача — сделать ее, основываясь на реальных возможностях. Но при этом надо сделать так, чтобы она не была ущербной».

Агентство по страхованию вкладов

Государственная корпорация. Создано в 2004 г. для выплаты вкладчикам возмещений при наступлении страхового случая, управляет средствами фонда страхования вкладов. Число банков — участников системы страхования вкладов — 891, размер фонда — 217 млрд руб. (данные на 1 апреля 2013 г.).

Беседовала Ольга ПЛОТОНОВА