Роман Авдеев: «Это не Сбербанк быстро растет, медленно растут коммерческие банки» - «Интервью»

Банки — это не ломбарды, они не должны выдавать кредиты под 100% годовых, считает основной владелец и член наблюдательного совета Московского Кредитного Банка Роман АВДЕЕВ.

В интервью порталу Банки.ру он рассказал, почему ЦБ должен оказывать влияние на ставки по вкладам и кредитам, за счет каких продуктов МКБ должен нарастить розницу в 2013 году и когда банк проведет IPO.

— Стоит ли с помощью отчислений в резервы фактически сбивать темп потребительского кредитования? Банкирам, занимающимся потребительским кредитованием, очень не нравятся инициативы ЦБ. Как вы считаете, сейчас у нас завышены ставки по потребительским кредитам?

— Ставки по кредитам определяются рынком. Если рынок это принимает, значит это есть истина в последней инстанции. Я считаю, вопрос в другом — должен ли Центральный банк регулировать ставки сверху. Я думаю, что должен, потому что банк — это не ломбард, а ставки в 100%, 120% годовых характерны для ломбардного или микрофинансового кредитования. Все-таки банковские кредиты должны занимать свою нишу.

Банковский рынок регулирует Центробанк, в его обязанности должно входить регулирование сверху ставок по потребительскому кредитованию. Этот вопрос задается со времен Великой депрессии — должен ли Центральный банк регулировать рынки — все чаще. Ответ утвердительный: «Да, должны».

— А вы не думаете, что, регулируя ставки по потребительским кредитам, мы не приучим население к ответственности за принятые решения?

— Одно другое не исключает, финансовая грамотность у населения очень низкая, и это плохо. Существует такая легенда, что банкиры этим пользуются. Но я точно уверен, что для банка, в частности для Московского Кредитного Банка, чем выше грамотность населения, тем лучше, чем квалифицированнее будут заемщики, тем меньше будет просрочек. Они будут понимать ответственность за то, что они делают.

— Но ведь тут же фактически ЦБ будет решать за заемщика…

— Здесь должно быть какое-то ограничение, и причем мягкое ограничение с помощью резервов. Безусловно, логика очень простая: если человек берет кредит условно под 70% годовых, то он находится в какой-то безвыходной ситуации, и риск по такому заемщику выше, чем по другой категории. Если Центробанк будет ежедневно устанавливать ставки по кредитам, например «сегодня все кредиты выдаем под 12%, а завтра — под 20%», — это ни к чему хорошему не приведет.

— ЦБ намерен обязать банки, предлагающие высокие ставки по вкладам, отчислять повышенные взносы в фонд страхования. Вы согласны с этим?

— Здесь главный вопрос, чтобы регулятор не действовал, как слон в посудной лавке, но, исходя из компетенции Центрального банка и тех людей, которые работают, я этого совершенно не ожидаю. Нет никаких оснований полагать, что завтра ЦБ примет решение и скажет: «Все банки привлекают под 10%, запрещено привлекать под 10,1% или под 9,9%, все вклады должны быть выданы на такой-то срок». Если все банки привлекают под 10%, а какой-то банк привлекает под 20%, то он берет на себя большие риски, потому что он должен размещать под более высокие ставки, чтобы иметь маржу.

Сейчас Центральный банк рекомендует ставки, но это не очень прозрачный, понятный механизм, который кто-то соблюдает, кто-то нет.

— Станет ли повышение страховой суммы до 1 миллиона рублей дополнительным импульсом для граждан нести больше денег во вклады?

— Это решение давно назрело — на мой взгляд, даже несколько запоздало. Я считаю, что сумма покрытия может быть несколько больше, чем миллион, например полтора миллиона. Это еще прибавит конкуренции между коммерческими и государственными банками. Кстати, если посмотреть, кто больше всего сопротивлялся повышению размера страхового возмещения, так это государственные банки, которые и так пользуются преференцией у граждан.

— А к вам ЦБ часто приходит с вопросами, почему у банка такие ставки по вкладам?

— Так чтобы они приходили… Они нас вызывают. У нас нормальное взаимодействие с ЦБ, мы с ним взаимодействуем каждый день. Такого не бывает, чтобы я пришел на работу, а нам говорят: «Знаете, случилось, к вам едет ревизор».

— В следующем году многие банкиры, в том числе из-за действий ЦБ, ожидают снижения темпов роста розничного кредитования, да и вклады населения в банках не будут увеличиваться нынешними темпами. Какие темпы роста бизнеса ожидают в МКБ?

— У нас планы 20—25% на следующий год, при этом розничный бизнес будет расти быстрее корпоративного. По итогам этого года прирост розничных кредитов составит более 60% — до 50 миллиардов рублей. Своей целью мы видим паритет — 50% розничного бизнеса и 50% «корпоратива», пока это соотношение 22% на 78%. Что касается рынка в целом, то в потребительском кредитовании, я думаю, 40% не будет, будет меньше. Мы ожидаем, что рынок будет расти на 30%. По депозитам, я думаю, темпы прироста снизятся на 2—3% по сравнению с нынешними. По итогам нынешнего года мы ожидаем прирост депозитного портфеля на 21% — до 103 миллиардов рублей.

— За счет каких продуктов вы хотите нарастить долю розницы?

— За счет потребительских кредитов. Для нас лучший клиент — это тот, которому мы можем дать деньги без залога. Меньше оформлять, мы понимаем, какой принимаем риск на себя. Это самый золотой клиент, которого мы знаем настолько, что готовы давать деньги без залога. У нас очень много корпоративных клиентов, с их сотрудниками мы и намерены работать в первую очередь. И это наиболее дешевый способ. Сколько я ни анализировал, ни общался со своими западными коллегами — у нас в России платежная дисциплина находится на гораздо более высоком уровне, чем в Европе. Здесь самое главное — отсечь мошенников. Проблема в том, что на это приходится тратить очень много времени и менеджерских усилий. Но основной вопрос здесь упирается (может, конечно, это пафосно звучит) в менталитет нации. У нас до сих пор считается, что украсть у банка — это нормально.

— А как менять эту ментальность?

— Здесь ничего нового нет — это образовательный ценз. У меня дети, они двуязычные, и я их периодически отправляю в Англию (чтобы они поддерживали английский) в школу. Им всем хочется учиться в Англии, я спрашиваю: «А что там такого особенного происходит?» Там интересно, там в человеке раскрывают его способности. Когда у нас в школе дети пишут эссе, у них спрашивают: «Какая главная мысль произведения?» А за рубежом учеников спрашивают: «А что ты думаешь? Что ты видишь в этом?» Интерес — это тоже инструмент влияния. Но самое главное — раскрытие творческих способностей у ребенка. И когда человек чувствует себя состоявшимся человеком — он никогда не станет мошенником.

— У МКБ есть планы по расширению филиальной сети?

— Мы в этом плане уникальный банк. Если посмотреть региональные банки, то мы самый большой региональный банк в этой стране. МКБ действует в Москве и Московской области, что дает нам возможность развиваться с достаточно большой эффективностью, немного вкладывать в затраты. Безусловно, в этом регионе есть большая конкуренция, бытует мнение, что не хватит клиентов, что куда-то надо двигаться… Подобные разговоры были в 1990-х годах — что на всех не хватит земли на Рублевке, что ее надо срочно покупать. Хотя, как показало время, ее до сих пор еще продают. Нам важна эффективность. Если нам это будет выгодно, то мы будем проводить региональную экспансию. Но в ближайших планах ее нет.

Что касается работы с корпоративными клиентами, то с ними мы работаем по всей стране. Например, есть у нас клиент «Мечел» — это московская компания, или якутская, или она челябинская? Это, по сути, неважно, так как у нас с «корпоративом» электронная система общения, никто платежки к нам не носит.

— Сейчас многие банки уходят в онлайн. Намерен ли МКБ активно развивать дистанционные каналы продаж?

— Для розницы IT-технологии — это номер один, и перевод бизнеса в терминалы, cash-in, банкоматы, в онлайн необходим банкам, чтобы быть эффективным. Другое дело, что пока у населения не сформировалась привычка проводить операции онлайн. Все-таки человек хочет прийти в банк, а не посмотреть что-то на экране iPad. Ему важно потрогать то, куда он отдает деньги, но это вопрос менталитета. Ситуация быстро меняется, если посмотреть темпы, как развиваются у нас платежи и операции в «МКБ Онлайн», то интернет-банкинг превосходит любое самое успешное отделение. Это дело будущего, и здесь вопрос только в технологиях. Мы туда вкладываем деньги, мы на этом концентрируемся.

— В первом полугодии вели переговоры с иностранными инвесторами, и эти переговоры успешно завершились. Среди ваших акционеров теперь IFC и ЕБРР. Больше не ведете переговоры с другими инвесторами?

— Мы сейчас переговоры не ведем, и основной тренд — это сделать банк публичным институтом, то есть провести IPO.

— И вас не смущает недавняя неудачная попытка Промсвязьбанка провести размещение акций?

— Я бы не хотел комментировать неудачи наших коллег. Но я не вижу другого пути эффективного развития банковского бизнеса, кроме как IPO. У меня есть возможность поддерживать банк, капитализировать, плюс мы можем расти за счет капитализации прибыли. МКБ достаточно эффективный финансовый институт. Но если смотреть глобально, то ни у одного банка, в том числе и у государственного, нет другой перспективы, кроме как стать публичным.

На рынке бывает хорошая конъюнктура или плохая, кроме того, он должен быть понятен инвесторам. Я не вижу того, что нам помешает установить такие отношения с инвестором. Дальше вопрос в сроках: не будет конъюнктуры — мы не выйдем на рынок. Нам интересно, чтобы инвесторы оценили нас с коэффициентом 1,3 к собственному капиталу.

— Вы сказали о том, что вы прибыльны, а вы на конец года какую ожидаете прибыль?

— Более 5 миллиардов рублей, план на 2013 год — более 7 миллиардов.

— Проведение IPO — это перспектива скольких лет?

— Я думаю, мы выйдем на рынок, продав 25% акций в течение трех ближайших лет. Размещаться будем на Московской и Лондонской биржах.

— То есть размещение акций банка на рынке будет в первую очередь определяться внешней конъюнктурой, в частности, когда разрешится долговой кризис в Европе?

— Во-первых, должен быть аппетит к рынку. Это зависит от многих факторов, и очень многие из них носят психологический характер. В глобальной перспективе большее влияние будет оказывать ситуация в Китае. Если в Китае будет замедляться ВВП, мало никому не покажется. Там прошли выборы, пришло новое руководство, самое главное — пришел генеральный секретарь без характеристик. Вот сможет он решить поставленные перед ним задачи или нет?

В Китае происходит замедление ВВП. Темпы там колоссальные, за последние 10 лет ВВП в Китае рос в среднем на 10% — никакой европейской стране и Америке с ним не сравниться. Но там нет социальной системы, и люди, которые работают, кормят своих иждивенцев. И при замедлении экономического роста будет возникать социальная напряженность. Они на это пойти не могут.

Если в Китае руководству удастся решить эту проблему, то мы в мире увидим совершенно другую ситуацию. А если ВВП будет замедляться, я думаю, что проблемы для всей финансовой системы в мире в целом будут похлеще Греции. Хотя в Греции, на мой взгляд, ничего страшного не происходит. Даже если она выйдет из зоны евро, что произойдет? Произойдет кризис в Европе. Что будет делать Европа? Заливать рынки деньгами. И этот кризис сразу захлестнет нас. Центральный банк к этому готов гораздо лучше, чем к кризису 2008 года, и сама система финансов готова лучше. Дальше подскочит инфляция в Европе, американцы тоже в стороне не останутся, когда начнет падать курс евро к доллару. В итоге мы увидим подорожание основных commodities — металла, удобрений, нефти, газа. Это шанс для России.
— Какие проблемы вы видите сейчас в российской банковской сфере?

— Я всем говорю, что основные проблемы — это люди. Все упирается в образование, а после образования — в безопасность (в широком смысле слова), в медицинскую систему, в социальную систему. Это основная проблема в экономике. Особенно это чувствуется сейчас в IT-технологиях, потому что IT-технологии продвигать надо, а на данном этапе квалифицированных менеджеров на рынке в этой области не хватает.

— Мне говорили, что в МКБ достаточно большая текучка кадров…

— У нас очень большое инкассационное подразделение, и там часто меняются люди, много с периферии работает, водителей много, но это такая специфика. Это вопрос не совсем банковский, и там у нас текучка не больше, чем в «Росинкасо», она средняя, отраслевая. Если посмотреть статистику по банку, есть текучка во фронтах — она тоже среднерыночная. Сказать, что это не проблема — это проблема. Но это проблема нашего рынка: недостаток образования, мотивации. Работать у нас интересно. Ну и очень часто люди приходят на работу с «художественным» настроем — банк, романтика, белый офис, творчество… А тут приходится работать. И текучка наблюдается по всему рынку. Это проблема, причем не только в России. Я разговаривал со своими зарубежными коллегами, у них текучка во «фронтах» тоже около 20—25% в год.

— Инкассаторских машин МКБ я в Москве вижу больше, чем «Росинкаса». Откуда у вас такое направление? Оно не самое типичное для банка.

— Оно совсем не типичное, особенно для западных банков. Мы изначально были корпоративным банком, обслуживали прежде всего торговые сети, которым инкассация органически нужна. Встречаешься в Москве с рейтинговыми агентствами, они говорят: «Придешь в какой-то банк, там — «М-Видео», тут — «Эльдорадо», тут — «Связной», тут — «Техносила». На что я отвечаю: «А инкассация у них всех в МКБ!» Сейчас мы уже выросли из этих штанишек, но инкассационный бизнес для нас достаточно серьезный и важный.

— Вы не планировали привлекать западных экспатов на руководящие позиции в банк?

— Не вижу смысла. Мы пользуемся западным опытом, активно привлекаем в совет директоров экспатов, общаемся с западными консультантами. Но у нас в банке своя корпоративная культура — мы людей выращиваем.

— А чем лично вас интересует банковский бизнес? Почему вы достаточно долго уже в нем находитесь? Хотя начинали вы не как банковский сотрудник.

— Да, я начинал как спекулянт по продаже радиодеталей у магазина «Пионер». Да, это был не банковский бизнес, тогда многие начинали с «купи-продай». Потом я из спекулянта превратился в порядочного бизнесмена, молодого кооператора. Финансовый, банковский рынок — это драйв, и я именно в этом классическом банкинге вижу перспективу. И основная причина тому — слабое проникновение банковских услуг.

— Согласно недавно опубликованному исследованию НАФИ, у нас больше половины людей ни разу не брали кредит. Это плохо, по вашему мнению?

— Это не плохо и не хорошо. Кредит — это такой специфический продукт. Обычно нужно потрудиться, а потом что-то купить. А тут можно сперва купить, а потом потрудиться. Но приходится возвращать деньги с процентами. Это такая возможность, особенно молодым, динамичным, уверенным в себе людям — развиваться и чего-то достичь. Раньше как было? Человек говорил: «Я пойду работать куда-то за квартиру», помню своего папу: «20 лет отработаю за квартиру, потом мне ее дадут». Сейчас же можно сразу получить то, что очень хочется.

— И 25 лет платить по ипотеке…

— Да, но уже жить в квартире. Вы знаете, я хорошо помню, как мы жили с родителями в однокомнатной квартире, то есть в коммунальной квартире в одной комнате: я, мама, папа и бабушка в 16 метрах. Конечно, лучше все сразу и бесплатно, но чудес не бывает.

— Каким должно быть, по-вашему, оптимальное проникновение банковских услуг в России?

— 90%. И я считаю, что этот уровень достижим. Безусловно, все очень сильно будет зависеть от роста благосостояния населения. Если все будет расти такими темпами, то, я думаю, на горизонте 20 лет мы достигнем такого показателя.

— Каким вы видите будущее своих детей в России? Через 10—15 лет?

— У меня дети двуязычные, у них больше возможностей. Они могут поехать на Запад, но я бы хотел, чтобы они остались в России. Главный вопрос, который меня волнует, — это вопрос безопасности в самом широком смысле этого слова. Безопасность на улице, в бизнесе, в медицинской системе, безопасность от криминала. Пойдя к врачу, ты не должен бояться, что тебе поставят неверный диагноз.

— А вы где хотите жить — в России или на Западе?

— Я часто бываю за границей. Вы знаете, я настолько русский человек, что для себя уже давно принял решение, что жить буду здесь.

— Вы давно занимаетесь бизнесом, начинали еще в 1980-х годах. Когда проще было делать бизнес?

— Я думаю, большой разницы нет. Основа бизнеса — это идея. В человеке должно быть творчество. И очень важно для бизнеса иметь какой-то vision, который нужно ставить выше своего опыта. Условно говоря, я каждый день встаю и вижу своими глазами, как Солнце вращается вокруг Земли. Вот людям, чтобы понять, что не все вращается вокруг Земли, надо как-то отречься от своих знаний и своего опыта. Если так трезво посмотреть — мы все видим совершенно наоборот. Так же и в бизнесе — надо суметь увидеть какие-то простые вещи другими глазами. Это самое главное.

Если у человека есть способность быть творцом, то совершенно все равно, когда и какой делать бизнес. Понятно, должна быть какая-то склонность, это должно быть интересно. Но это уже второй вопрос.

— Я правильно поняла, что если будет успешным это размещение и конъюнктура дальше будет благоприятствовать, то вы постепенно будете проводить дальнейшее IPO?

— Да, я не боюсь отдать рынку контроль над банком.

— То есть это не дело вашей жизни?

— Нет, не дело.

— А что дальше?

— Я как-то вел переговоры с одним инвестфондом, мы разговаривали по-английски, и они спрашивают: «Ок, вы через пять лет собираетесь в гольф играть или бизнесом заниматься?» Вот я и через пять, и через десять, и через пятнадцать лет собираюсь заниматься бизнесом.

— А на гольф совсем времени не будет?

— Да мне это неинтересно. Здесь очень важен драйв, игра, и в бизнесе есть этот компонент игры. Игра — это манипулирование превосходящими тебя обстоятельствами. Потому что ты все время должен решать задачу со многими неизвестными. И, как я сказал, мы на внешний мир, на внешний рынок никак не влияем. Мы видим плюсы, минусы, вызовы — но никак не влияем. Но все равно IPO мы сделаем, и оно будет успешным. Я в этом абсолютно уверен, и у нас есть для этого основания. Вот эта игра, мне кажется, гораздо интереснее, чем гольф.

— А другие бизнесы вы присматриваете? Что вам еще интересно? Банковский бизнес, несмотря на тот драйв, который сейчас есть, не будет вечным.

— Зато и не денется никуда. Первые банки появились очень давно. И что-то я не вижу, чтобы банковский бизнес исчезал. Все-таки банки — это кровеносная система экономики, и нравится нам это или не нравится, честно или нечестно, но это факт.

— Сейчас госбанки растут достаточно агрессивными быстрыми темпами. Частные банкиры никогда не любили госбанки…

— Мы не боимся госбанков, у нас есть своя ниша.

— Как вам живется в Москве и области, где засилье и «Сбера», и ВТБ, и Альфа-Банка, и Банка Москвы, и так далее?

— Хорошо живется. Банковский бизнес, если по-честному, устроен так: никто не заинтересован в том, чтобы другие банки себя плохо чувствовали.

— Потому что перекинется на тебя…

— Ну да, это же вопрос прежде всего среды рынка. Надо быть эффективным. Можно сесть, заплакать, сказать, что повсюду засилье государства. Я так не считаю. Скажу больше: это не Сбербанк быстро растет, это медленно растут коммерческие банки.

Беседовала Наталья РОМАНОВА,