Владимир Чистюхин: «Планы по росту кредитных портфелей более чем на 20% в год слишком агрессивны» - «Интервью»

Банкиры опасаются, что вступившие в силу с 1 июля требования регулятора по оценке риска активов снизят уровень достаточности капитала и будут сдерживать кредитование. Между тем в ЦБ считают, что некоторые банки проводят слишком агрессивную кредитную политику. В интервью порталу Банки.ру директор департамента финансовой стабильности ЦБ РФ Владимир ЧИСТЮХИН рассказал, какие сейчас рассматриваются изменения в части регулирования банковского сектора, в том числе и в рамках внедрения «Базеля III».

— В ЦБ сейчас рассматривается идея сегментированного надзора, при котором к крупным банкам будут предъявляться повышенные требования. По каким критериям, по-вашему, нужно разделять банки на группы?

— Я бы не сказал, что в ЦБ сейчас серьезно обсуждается идея формальной дифференциации надзора в зависимости от величины банка, проводимых им операций, территории оказания банковских услуг и тому подобного. Другое дело, что, по моему мнению, необходимость такого обсуждения явно назрела. Во-первых, речь должна идти о выделении национальных системно значимых банков, причем не всегда это будут именно крупнейшие банки. В отношении этой группы показаны максимально жесткие регулирование и надзор, поскольку именно эти банки являются источником системных рисков. По предварительным оценкам, с учетом того, что четкие критерии на данный момент отсутствуют, таких банков будет не более 20.

Также есть банки, которые не являются столь крупными, но вместе с тем у них нормальный бизнес. Они не имеют федерального значения, но на региональном уровне очень важны. С этой точки зрения мы в совокупности можем говорить о тех банках, которые входят во второй контур надзора, то есть порядка 200 учреждений в итоге. Регулирование и надзор в отношении этих банков должны осуществляться на стандартном высоком уровне. В третью группу могут попасть все остальные банки, но они, конечно, могут быть очень разными — например, мелкими, но при этом работающими, или мелкими, но по своей сути являющимися чьим-либо кошельком и не ведущими реального банковского бизнеса.

Очевидно, что последние являются отягощением системы, существенно увеличивая общее количество финансовых институтов до тысячи единиц, но по-настоящему реально работающих в качестве кредитных организаций намного меньше. Если будет реализована идея дифференцированного надзора, то банки из третьей группы смогут повысить рентабельность своего бизнеса за счет определенного снижения регулятивной нагрузки в обмен на ограничение их деятельности — регионом, кругом операций, абсолютными масштабами активов, какими-то иными критериями.

— Что даст самим банкам новый подход в регулировании?

— Про мелкие банки я уже говорил, а в отношении крупнейших банков повышение требований к ним одновременно можно рассматривать и в качестве предоставления этим банкам дополнительных возможностей.

— Каких, например?

— Например, в части внедрения «Базеля II», а точнее продвинутой части первого компонента и второго компонента. В рамках внедрения второго компонента оцениваются все существенные риски в деятельности банков, и под эти риски нужно держать капитал. Если бы банки доказали своими системами управления рисками, внутренними рейтинговыми моделями, что у них эффективные системы управления рисками, то, используя продвинутые подходы по оценке кредитных, рыночных и операционных рисков в рамках первого компонента «Базеля II», банки смогли бы избежать необходимости поддержания избыточного капитала под имеющиеся у них активы. То есть на банк увеличивается регулятивная нагрузка, но вместе с тем и возможностей оптимизировать свою деятельность у него больше.

— Пока ужесточение требований ЦБ вызывает недовольство даже у самых крупных банков. Например, недавно глава ВТБ Андрей Костин обратился в правительство с просьбой отсрочить применение повышенных коэффициентов риска при расчете норматива достаточности капитала (вступили в силу с 1 июля. — Прим. ред.). Не рано ли нам устанавливать повышенные требования, о которых вы говорили?

— Когда мы говорим о повышении надзорных требований, то обычно имеем в виду две составляющие. Во-первых, это сам надзор, который должен быть глубоко проникающим в деятельность банка, способным точно идентифицировать те проблемы и риски, которые у банка существуют. Очевидно, что кризис 2008 года и последующие события показали, что нам еще есть где развиваться в этой области, потому что далеко не всегда мы представляем в деталях, что происходит в тех или иных банках. Так что в этой части возрастание нагрузки достаточно объективно. Вторая составляющая — это некая регулятивная нагрузка, то есть введение новых или изменение существующих правил банковской деятельности. Риск для регулятора при введении новых правил заключается в том, что данные правила, являясь универсальными для всей системы, оказывают различное влияние на тех либо иных поднадзорных субъектов, ввиду специфики бизнеса и рисков последних. То есть в отношении одних банков такие правила могут быть чрезвычайно эффективными, ограждая банк от принятия на себя чрезмерных рисков, а для других могут являться серьезным затруднением при ведении нормальной деятельности.

Что касается недовольства отдельных банков введением повышенного коэффициента риска, то очевидно, что такие решения принимаются в рамках обсуждений с банковским сообществом. Насколько мне известно, такие обсуждения проводились, то есть действительно банки выдвинули намного больше предложений по изменению правил, смягчению планируемых подходов, отсрочке введения этих действий. Какие-то предложения были приняты, какие-то — нет, но, с моей точки зрения, был проведен полноценный диалог, и, как мне представляется, надежды и чаяния банков были услышаны. Возможно, не все, но стопроцентного удовлетворения не бывает. При этом я не считаю, что такого рода меры существенным образом сдерживают нормальную деятельность банков. У кредитных организаций много других проблем сегодня, которые препятствуют им наращивать кредитные портфели теми высокими темпами, которыми им хотелось бы.

— Некоторые эксперты высказывают мнение о перегреве кредитного рынка…

— К некоторым кредитным организациям это действительно применимо. Когда мы слышим о планах банков по росту кредитных портфелей, как корпоративных, так и розничных, на 20% с лишним, а то и на все 30% в год, то можно сказать, что это слишком агрессивные планы и нужно вести себя аккуратнее. Вопрос еще в качестве заемщиков. Я думаю, что далеко не все заемщики восстановили нормальную операционную деятельность после кризиса 2008 года. Последние несколько лет также не были легкими для ведения бизнеса, и в результате качество заемщиков сейчас находится не на супервысоком уровне. Я думаю, что эти факторы более значимы для банкиров в контексте расширения кредитования. Я бы так сказал, что вопрос банковского регулирования имеет некоторое значение, но далеко не единственное и не главное.

— Каковы этапы внедрения »Базеля III» в России

— Российская Федерация, являясь членом Базельского комитета по банковскому надзору, предполагает следовать тем срокам, которые определены данной организацией для внедрения «Базеля III». А это означает, что отдельные положения должны начать внедряться в регулятивную среду уже с 2013 года, а завершение процесса ожидается в 2019-м. Если рассматривать требования «Базеля III» в части капитала, то банки сегодня, если говорить о системе в целом, могут «переварить» эти требования, дополнительно не наращивая капитал, не выходя на рынок и так далее. То есть у них и сегодня довольно высокие показатели достаточности капитала первого уровня и так называемого базового капитала первого уровня. И здесь ситуация очень серьезно отличается от западных банков, у которых уровень достаточности капитала был намного меньше. Российскую банковскую систему в намного большей степени должен волновать вопрос качества капитала, но это уже совсем другая история, к «Базелю III» отношения не имеющая.

— Недавно вы сказали о возможности введения требования об исключении субординированных кредитов из капитала, зачем это нужно?

— Это требования «Базеля III». В нем говорится следующее: в капитал включаются те субординированные инструменты, которые могут в текущем режиме, то есть не при банкротстве банка, а при его нормальной работе, при понесении им убытков, эти убытки абсорбировать. На практике эта формула работает тогда, когда субординированный долг, который существует, начинают конвертироваться или преобразовываться в акции. Если есть такое условие, тогда эти субординированные кредиты останутся в капитале. Но если мы рассматриваем текущую российскую действительность и наши нормативные правила, то у нас сегодня таких субординированных инструментов нет. Поэтому сейчас должен обсуждаться вопрос — как долго текущие субординированные инструменты задержатся в капитале банков, каков будет порядок их исключения и так далее. «Базель III» говорит примерно о том, что начиная с 2013 года страны-члены должны установить по общим правилам десятилетний период, когда эти субординированные кредиты, которые не отвечают требованиям абсорбции убытков, должны постепенно исключаться из капитала. Какие правила мы установим, я точно пока не знаю, но общая идеология понятна.

— Европейские банкиры высказывают мнение, что применять »Базель III» в в равной степени к развитым и развивающимся рынкам не совсем правильно из-за разницы в уровне ликвидности. При внедрении последнего »Базеля»в России будет учитываться национальная специфика?

— Хороший вопрос. Это очень болезненная тема. Действительно, те правила, которые в рамках «Базеля III» приняты относительно ликвидности, рассчитаны на крупнейшие страны с высочайшими рейтингами, с теми институтами, как предприятиями, так и банками, которые также имеют очень высокий рейтинг. Бумаги этих институтов будут попадать в высоколиквидные активы. У нас таких рейтингов нет и быть не может, соответственно, если мы будем жестко следовать «Базелю», то получается, что у нас с высоколиквидными активами будет полная беда и банки не смогут выполнять необходимые нормативы.

С другой стороны, возникает вопрос: зачем устанавливать такие высокие требования, если тот же Центральный банк принимает эти бумаги в качестве обеспечения под операции рефинансирования? Так что есть, наверное, смысл установить такое правило: все, что входит в ломбардный список, например, может считаться высоколиквидными активами. С моей точки зрения, очевидно, что на практике, при внедрении «Базеля III» нужно учесть национальную специфику. Хочу отметить, что не все страны сегодня приняли однозначное решение по внедрению данных нормативов. Например, Франция, еще некоторые страны также сомневаются, что те очень жесткие критерии, которые установлены, будут работать на благо экономики страны, финансового сектора.

Беседовала Татьяна АЛЕШКИНА,