Михаил Сухов: «Странно, что не все деньги забрали» - «Интервью»

О том, что увидел ЦБ в Соцгорбанке, рассказал «Коммерсанту» директор департамента лицензирования деятельности и финансового оздоровления кредитных организаций Банка России Михаил СУХОВ. — Когда именно Банк России заинтересовался происходящим в Соцгорбанке? — Анализируя операции банков так называемой группы Матвея Урина после отзыва у них лицензий (в декабре 2010 года.— «Ъ»), мы нашли там денежный поток, направленный в Соцгорбанк. Немедленно начали в нем проверку, которая увидела такие же фиктивные ценные бумаги, как в банках господина Урина. Появились эти бумаги на балансе в октябре прошлого года, и к моменту прихода проверки они уже были «проданы». Взамен в кассе банка «появились» наличные, которые за несколько месяцев проверки инспекторам увидеть так и не удалось. При этом продажа бумаг, как выявила ревизия, случилась в день отзыва лицензий у Традо-банка и Славянского банка. Дальнейшая проверка, как вы знаете, привела к выявлению оснований для отзыва у банка лицензии. — Основания были формальные — недостоверная отчетность, а теперь выясняется, что банк — банкрот с выведенными активами на 2,6 млрд руб. Когда и как из банка исчезли эти средства? — Операции с фиктивными ценными бумагами банк провел еще в декабре прошлого года. Непосредственно перед отзывом лицензии, 14 апреля, семь заемщиков банка погасили наличными кредиты на 1,4 млрд руб. Тут же деньги, уже в размере 2,6 млрд руб., были выданы другим заемщикам якобы на покупку ценных бумаг. Как и следовало ожидать, попытки найти заемщиков по адресам их местонахождения, как и попытки узнать, как можно за полчаса принять в кассу 1,4 млрд руб. и выдать из нее 2,6 млрд руб., ни к чему не привели: видеозаписи этих операций в кассе банка были затерты. — А совершить такие операции за полчаса невозможно? — Их проведение, даже если делать это в пятитысячных купюрах, по стандартам Банка России должно было бы занять десять часов. АБС (автоматизированная банковская система.— «Ъ») банка зафиксировала, что это все было сделано за полчаса,— судите сами. — То есть в ходе проверки ЦБ из банка усиленно выводились активы? — Проверка закончилась в марте. А выдача фиктивных, по нашему мнению кредитов, без экономической цели и смысла, прошла 14 апреля. — Для вас такой финал был ожидаемым? — О сомнительности целого ряда проводимых банком операций свидетельствовало уже то, что наша проверка за несколько месяцев так и не смогла удостовериться в наличии в банке денег, которые они в декабре отразили в отчетности как приход в кассу в размере 1,3 млрд руб. Все попытки посмотреть эти денежные средства выливались в предоставление банком бумаг о том, что деньги увезли в другое подразделение, из него — еще в одно и т. д. В результате неудивительно, что к моменту прихода временной администрации в кассе осталось только 30 млн руб., хотя странно, что и эти деньги не забрали. — Почему нельзя было быстрее вынести решение об отзыве у банка лицензии после завершения проверки? Возможно, кредиторам банка осталось бы больше активов… — Доказательств неликвидности банка в Банке России не было. А для получения юридически значимых доказательств существенной недостоверности отчетности требуется предъявить к банку соответствующее требование и дать возможность его выполнить. К тому же нельзя говорить о том, что на вкладчиках банка сроки отзыва лицензии отразились негативно. Так, если 1 января вклады населения в Соцгорбанке составляли 7,3 млрд руб., то к середине апреля — к моменту отзыву лицензии — эта величина уменьшилась до 5,5 млрд руб., а величина ответственности АСВ (Агентство по страхованию вкладов.— «Ъ») — до 5 млрд руб. Меньше стали и требования вкладчиков на суммы свыше застрахованных 700 тыс. руб.— за это время они уменьшились в два раза, примерно до 500 млн руб. — Как бы там ни было, банк — потенциальный банкрот. Возможно ли уголовное преследование лиц, способствовавших этому? — В конце прошлой недели председатель Банка России направил информацию о том, что случилось, в Генпрокуратуру. Мы рассчитываем на ее использование при возбуждении уголовного дела. Там речь идет о наличии в действиях руководства банка признаков преднамеренного банкротства, мошенничества, злоупотребления полномочиями, в том числе попытка руководить банком со стороны человека, чья кандидатура еще не была согласована ЦБ. — То есть, несмотря на все заявления ЦБ о борьбе с недобросовестными топ-менеджерами, дело по-прежнему в людях? — Проблема состоит в том, что если лет пять назад недобросовестные люди при помощи подставных фирм и сомнительных операций организовывали теневой оборот безналичных денежных средств, то сейчас при помощи тех же самых инструментов, возможно, эти же люди пытаются выводить деньги из банков, что наносит ущерб фонду страхования вкладов и интересам государства. Поэтому внимание к деятельности лиц, которые руководят банками, должно быть соразмерно той ответственности, которую они несут в конечном итоге перед обществом. Всегда проще и выгоднее упреждать, а не карать. А для этого до конца года мы рассчитываем завершить разработку законопроекта о деловой репутации банкиров. Интервью взяла Светлана ДЕМЕНТЬЕВА