Гарегин Тосунян: «У меня аллергия на нарушение здравого смысла» - «Интервью»

Глава Ассоциации российских банков (АРБ) Гарегин ТОСУНЯН рассказал в интервью порталу Банки.ру, что он думает об объединении с Ассоциацией «Россия» и о восстановлении отечественной банковской системы после кризиса, нужно ли регулировать ставки по вкладам и какую статью в Гражданском кодексе давно пора отменить.

— Как вы оцениваете посткризисное состояние российской банковской системы?

— Главное, что точку перегиба удалось пройти. По ряду параметров система восстанавливается успешно — например, вклады населения по сравнению с предыдущим годом выросли более чем на 30%. Конечно, до 2008 года рост был выше, но в 2008—2010 годах его темпы замедлялись. По потребительскому кредитованию — несколько иная картина: были провал на 11% в 2009-м и рост на 14% в 2010-м.

По кредитованию и активам рост в целом составил 12—14%, но нельзя сказать, что этого достаточно. Такой темп, по сути, даст полное восстановление лишь через год-два и обеспечит в лучшем случае 4% роста ВВП.

Восстановление системы идет, но с учетом общего отставания экономики быть довольным этим восстановлением нельзя.

— А при каких условиях оно могло бы быть более энергичным?

— Если бы мы честно признались, что источник инфляции кроется не в темпах роста банковской системы, а наоборот — она порождается совсем другими, не монетарными факторами. Порождается тарфляцией, тарифной политикой и отсутствием долгосрочных инвестиций в инфраструктуру, в основные средства, в производство, которое как раз тянет за собой восстановление экономики и снижение инфляции.

А мы упорствуем, мы настаиваем на том, что надо быть осторожными, сдерживать темпы роста кредитования, поскольку именно в нем якобы кроется риск подъема инфляции. Мне кажется, мы сами себя обрекаем на очень медленное выползание из кризиса.

— Возможно ли в данной ситуации повысить эффективность работы банковской системы? И если да — то как?

— Это, безусловно, возможно, потому что у нас огромные ресурсы. Только в нашей стране часто делают то, что создает условия для неэффективной работы, в том числе и банковской системы. Однако очень легко повернуть все в другом направлении. Нужна просто политическая воля.

Мы постоянно увлекаемся какими-то второстепенными проблемами. Вернее, проблемы-то, может быть, не очень второстепенные, но подходы к их решению вызывают сомнения. Например, сейчас многим средним банкам предъявляются претензии, что у них средняя ставка по вкладам выше, чем у топ-10, и слишком высокие темпы роста вкладов или кредитного портфеля. Эти банки обращаются в АРБ и спрашивают: «Скажите, а разве это плохо, когда темпы роста хорошие? Если у нас ставка по рублевым депозитам всего 8,5% годовых, но, тем не менее, портфель растет, это разве плохо?»

Причем 8,5% — это сегодня невысокая ставка по вкладам, но она выше, чем средняя у первый десятки. Половина банков из этой десятки сейчас вообще не нуждается в привлечении денег, у них и так избыток ресурсов — соответственно, и ставка низкая.

Средние банки просят дать им понятные ориентиры, которых они бы придерживались. Но какие? Не дай бог вырасти больше, чем на столько-то процентов? Или ориентиры должны заключаться в соблюдении банками нормативных требований ЦБ? Так большинство банков этим требованиям удовлетворяет, чего от них хотеть еще?

Я считаю, что основные надзорные требования должны быть направлены на более глобальные вещи. Не гоняться за мелочевкой и якобы наводить порядок на дорогах или на рынках, убирая бабулек с морковкой или водителей «Жигулей», потому что их что-то много развелось. А заниматься дорожным строительством, крупными инвестициями, созданием стимулов для их привлечения и системы их защиты… А мы постоянно бегаем и постоянно кого-то ловим, вот этого я никак не могу понять. И все это под высочайшим предлогом якобы «заботы о стабильности системы».

Надзор и регулирование должны быть направлены интегрально на развитие, а точечно — на преследование тех, кто одиозен. А не наоборот — интегрально на подавление, а точечно — на тех, кого можно поддержать и простимулировать государственными средствами. Вот каким образом можно добиться эффективности.

— Как, по вашему мнению, должен действовать ЦБ в отношении ставок по вкладам?

— Логически это очень простая вещь, я ее могу объяснить буквально на арифметическом уровне. Этот параметр может вычислить и рекомендовать любой школьник. Нужен уровень средней ставки? Берешь первую сотню банков, определяешь среднюю ставку и эту ставку первый же сотне и рекомендуешь. Или, там, берешь первую десятку, вычисляешь среднюю ставку и этой же десятке и предлагаешь. Но нельзя определять среднюю ставку по первый десятке и предлагать ее девятисотке!

Это выглядит как навязывание. Все знают, что в первый десятке банков половина не нуждается в ликвидности, им и так ресурсы от государства валятся, как манна небесная. И банк отсекает приток депозитов процентной ставкой. А кому-то нужна ликвидность, но он не может повышать ставку, поскольку ЦБ погрозил пальцем… Вот представьте — приходит к врачу-диетологу человек с ожирением, и тот ему рекомендует не более 100 граммов пищи в день. А потом приходят десять дистрофиков, однако врачу некогда каждому из них разрабатывать отдельную диету, он все усредняет и им тоже прописывает по 100 граммов пищи. Но ведь они с голоду помрут от такой диеты…

Что в этой логике непонятного? Неужели нужно заканчивать специальные гарварды, чтобы видеть очевидные вещи? Это происходит даже не от заскорузлости, а из-за определенного целеполагания. Кто-то навязывает мысль о том, что всех надо посадить на голодный паек, чтобы участников рынка стало поменьше. Но ведь это противоречит конкуренции, а в Стратегии развития банковского сектора слово «конкуренция» в каждом абзаце есть.

Когда насилуется здравый смысл, все мое нутро бунтует. У меня аллергия на нарушение здравого смысла, понимаете?! Некоторые, конечно, очень спокойно к этому относятся, но ведь в профессиональной сфере так нельзя. Потому что как тогда воздействовать, как убеждать, если здравый смысл ни при чем?

— К чему приведут требования регулятора об очередном повышении минимального уровня капитала для банков? К консолидации системы или к снижению конкуренции?

— Никакой консолидации не будет, это снизит конкуренцию. И это будет совершенно неудобно для потребителя. Потому что даже если он обслуживается в небольшом банке по дорогой цене, для него это бутик, главное — с ним работают персонально.

Я считаю, что если банк работает, то все разговоры о взаимосвязи его размера и уровня криминализации — глупость. Да, криминал может купить маленький банк, который ничего не делает. Но это очень хорошо видно надзорным органам, так что не надо на это списывать. А если кто-то покупает лицензию, то к масштабу банка это не имеет отношения. Это имеет отношение к умению торговать лицензиями и, может быть, к недостаточной эффективности надзора в этой части.

— В начале года вы говорили о том, что необходимо обеспечить достаточный объем денежных ресурсов для банков внутри страны, чтобы они не зависели от внешних шоков. Как это можно сделать на практике?

— Первый момент — отмена запрета в 837-й статье Гражданского кодекса, которая не позволяет привлекать долгосрочные вклады, поэтому фактически у нас все вклады — до востребования. Этот пункт заложен в Стратегии развития банковского сектора. Второй момент — расширение деятельности государственных институтов развития по примеру Российского Банка Развития, который обеспечивает ресурсами банки для кредитования малого и среднего бизнеса. Или по примеру АИЖК… Но этого недостаточно — и объемов финансирования, и только двух этих институтов недостаточно. Ведь можно предоставлять на определенный срок субординированные кредиты — с целью поддержки, как, например, делают ЕБРР, Всемирный банк.

У государства есть сегодня ресурсы, и эти ресурсы надо не раздавать каким-то отраслям на какие-то благие цели. Эти ресурсы надо задействовать в кредитном обороте, потому что тогда часть ответственности ложится на банк, часть — на заемщика. А когда мы просто раздаем деньги, вся ответственность ложится на раздающего, у которого, понятно, несколько иные ориентиры ответственности.

Однако надо быть объективным — нас все-таки слышат. Не очень быстро , но слышат. И руководители Центрального банка, и руководители Минфина весьма адекватны, а это главные, ключевые фигуры. И хотя наше общение иногда переходит в режим многократного повторения, иногда — ворчания с нашей стороны, иногда — попыток чего-то не увидеть, на самом деле нас слышат.

Мы движемся вперед, но я тоже понимаю аргументы наших оппонентов. Инфляция — очень серьезная проблема, с которой очень нелегко бороться. Тем более если, с одной стороны, имеется «золотой дождь», с другой — зависимость от нефти, с третьей — полуразрушенная инфраструктура, с четвертой — бурно развивающиеся сегменты рынка, не защищенные в том числе и от аферистов, с пятой — неумение правоохранительной системы, а в каких-то случаях и ее ангажированность. В таких условиях голова идет кругом, и самое простое — сказать: «Ладно, будем самыми примитивными методами давить объемы денежной массы». Но ведь неправильно это…

— Насколько последовательна, по-вашему, политика Центробанка в отношении ставки рефинансирования?

— Два года назад на съезде АРБ мы настаивали на том, что ставку надо снижать. В ЦБ говорили: «Нет-нет, это невозможно, это вызовет проблемы…» Но, как ни странно, буквально через месяц после съезда ставка стала снижаться. Нас услышали — не только выступления на съезде, сработали и другие аргументы и убеждения тоже. Однако, когда ставка опустилась ниже 10%, мы стали буквально кричать: «Не торопитесь, главное, чтобы, не дай бог, не было реверса». Ведь политика должна быть прогнозируемой, очень плавной — не скачкообразной и не волатильной. Тем не менее ЦБ пошел ниже и ниже, и, когда ставка составила 8,5%, мы уже очень громко стали заявлять: «Остановитесь, потому что, если ставку сделать еще ниже, а потом придется поднимать, на рынке снова возникнет неопределенность!» И поэтому, когда ставка снизилась до 7,75%, потом была длительная пауза, после чего ее подняли (правда, только на 0,25%), мы к этому отнеслись сдержанно. Потому что было понятно, что в этом уже возникла потребность, поскольку инфляция пошла вверх.

К чести ЦБ, наш тезис был услышан — регулятор стал предупреждать, что, если появится необходимость, он будет информировать заранее и действовать крайне осторожно. В январе, к примеру, Центральный банк ставку не изменил, в феврале поднял, но буквально на чуть-чуть. В общем, ЦБ действует довольно взвешенно, осторожно, аккуратно, и я очень позитивно отношусь к тому, как он сейчас себя ведет в этом плане.

— Что, как вам представляется, мешает развитию кредитования малых и средних предпринимателей?

— Мешает отсутствие серьезных намерений и серьезных программ со стороны государства. С одной стороны, власти немало делают через Российский Банк Развития, но это несоизмеримые масштабы для удовлетворения существующих сегодня потребностей. С другой стороны — бюрократия, «крышевание» правоохранительной системы, которая не защищает предпринимателя, а создает ему такие условия, что он думает: «Да я в гробу видел этот бизнес! Я лучше короткое время поработаю на высокорентабельном, хотя и сомнительном рынке с его незаконными правилами, чем буду годами выдерживать эту каторгу!»

— Полгода назад в России возник институт финансового омбудсмена. Как идет работа?

— Уже получено более 1 500 обращений граждан. Для нас это очень неожиданный результат. Это очень много, и объем писем нарастает. Система начинает раскручиваться. Мы собираемся создавать каналы дистанционного рассмотрения жалоб, систематизировать обращения через Интернет, будем развивать региональные подразделения. Депутат Госдумы, первый российский омбудсмен Павел Алексеевич Медведев — это уникальная личность и на редкость порядочный человек. Он буквально рожден быть омбудсменом.

— Как вы прокомментируете вновь возникшую идею объединения АРБ и Ассоциации региональных банков (Ассоциации «Россия»)?

— Кто сказал, что панацея только в объединении? Изначально надо понимать, у кого какая ниша. Вот у АРБ ниша есть, она изначально понятна. Если есть ниши у ассоциаций-дублеров, то они уже и не дублеры вовсе, они занимают свое собственное место. А если ниш нет, то при чем тут мы? Объединяйтесь, присоединяйтесь.

С другой стороны, консолидировать усилия сообщества, конечно, надо, потому что законно-лоббистская «кувалда» более эффективна, когда она сконцентрирована. Я целую монографию написал об этом в 2004 году. Она называется «Банковское саморегулирование», и там я объясняю, что во всем мире существуют специализированные ассоциации и интегральные. Так, в Соединенных Штатах есть Agricultural Bank Association, Consumer Bank Association, еще десяток Bank Association. А еще есть ABA — Американская банковская ассоциация, аналог АРБ. Те ассоциации, которые лоббируют какие-то узкие вопросы, могут обращаться в АВА за поддержкой, если она необходима. Если справляются сами, то не обращаются. А АВА лоббирует серьезные стратегические вопросы, но тоже может обращаться к ассоциациям, если нужна поддержка, допустим, в вопросах сельского хозяйства или потребительского кредитования. Ничего, живут же, не умирают…

Я согласен, что в нашей стране такого рода специализация пока не получается и, возможно, надо интегрировать усилия, только не насильно. Я никого не люблю заставлять что-то делать насильно, но и меня трудно напрячь.

Какая-то ясность в этом вопросе наступит в рамках принятия решения сформированной нами рабочей группы. Распустить две ассоциации и создать что-то третье — это, наверное, не совсем логичный путь. И если кто-то на это рассчитывает, то зря. Рабочая группа должна рассмотреть и обсудить все нюансы, а потом направить наши предложения в Ассоциацию «Россия». Однако я не считаю, что здесь нужно какое-то безумное форсирование. В то же время не надо нас преподносить в качестве тормоза… Ведь мы еще до кризиса, три года назад, поднимали эту тему, но не договорились. Пять лет назад этот вопрос перед нами ставили — мы тогда вообще не понимали, зачем нужно сначала дублировать друг друга, а потом говорить об объединении. Сейчас — очередная инициатива. Ну, хорошо, обсудим.

— На каких принципах вы будете настаивать в любом случае?

— Ассоциация — это очень серьезное лицо банковского сообщества. Она имеет свои достоинства и свои недостатки. Достоинство в том, что важен не аппарат АРБ, а важны достоинства всех ее участников, начиная с первого крупнейшего банка и заканчивая последним, самым маленьким. И конечно, недостатки участников — они тоже наши. Но по крайней мере никто не может упрекнуть АРБ в том, что кому-то был закрыт вход, кому-то мешали что-то реализовывать. Покажите, кто конкретно вам мешал прийти и что-то реализовать — в виде рабочей группы, в виде письма, в виде обращения…

Ассоциация — это принцип круглого стола, и никто никогда не будет в АРБ диктовать отдельно взятую чью-то волю, она не будет «карманной». У кого такие мечты — может с ними распрощаться. Главная задача ассоциации — не только выработать корпоративную культуру в банковском сообществе, но и показать ее в качестве примера всем. Надо научиться уважать мнение и маленьких, и средних, потому что каждый из них член АРБ.

Я думаю, что мы достаточно адекватно выражаем эту позицию. Во всяком случае, я на это надеюсь. А если она кого-то не устраивает — что ж, будем дальше работать, убеждать. За двадцать лет мы многое пережили, но всегда реализовывали этот принцип. И ни под кого отдельно ассоциация не «ложилась» и не подстраивалась.

Беседовала Татьяна ТЕРНОВСКАЯ,