«Нам нельзя терять рынки сбыта» - «Интервью»

О том, когда возможен переход на расчеты в рублях и рупиях в торговле между Россией и Индией, является ли наш поворот на Восток альтернативой сотрудничеству с Западом и как экспорт помогает проверить качество импортозамещения, в интервью Банки.ру рассказал председатель правления Росэксимбанка Дмитрий ГОЛОВАНОВ.

– Я знаю, что вы недавно вернулись из поездки в Индию. Как могут развиваться российско-индийские отношения и какова в этом роль Росэксимбанка?

– Прежде всего, хочу отметить, что Росэксимбанк — это составная часть Российского экспортного центра. Роль Росэксимбанка в данном случае — создание условий для расчетов в национальных валютах при обслуживании товарооборота между Россией и Индией. Сейчас для двух стран открыты достаточно интересные возможности, их реализации придан новый импульс. Например, в рамках межправительственной комиссии была создана специальная банковская подгруппа, которая, в частности, прорабатывала механизмы организации расчетов в национальных валютах между нашими странами. В этом контексте роль Росэксимбанка заключается в том, чтобы все достигнутые между участниками группы договоренности наполнить бизнес-повесткой и конкретным содержанием.

Одной из целей поездки в Индию было возобновление контактов с индийскими банками. Необходимо придать новый импульс на фоне того, что Центральный банк Российской Федерации и Резервный банк Индии обсуждают возможность взаимообмена кредитным линиями (так называемыми свопами).

Мы встречались с представителями Эксимбанка Индии, обсуждали возможности корреспондентских отношений «рубль – рупия», искали взаимоприемлемые для экспортеров и импортеров двух государств условия реализации такого механизма. По сути, он уже существует. В теории экспортер с импортером уже сегодня могут рассчитаться в нацвалютах. Но расчеты эти идут по достаточно сложной схеме, не всегда понятной для желающих войти на этот рынок.

– В чем конкретно сложности этой схемы?

– Сложности в том, что рупия является ограниченно конвертируемой валютой, ее использование за рубежом невозможно. Есть ограничения по использованию рупии за пределами Индии, это во-первых. Во-вторых, процедуры расчетов нерезидентов в Индии в рупиях достаточно внимательно рассматриваются со стороны Резервного банка Индии, буквально каждая трансакция. Чтобы клиент максимально быстро получал услугу в виде расчетов, нужно выстроить правильную цепочку отношений с индийскими партнерами. И самая главная, с моей точки зрения, сложность, которую мы обсуждали, – это именно условия обслуживания товарного потока, который идет из Индии в Россию и из России в Индию.

– Вы говорите о требованиях к документации?

– И о требованиях к документации тоже. В Индии достаточно непростое законодательство, которое в значительной степени запрещает иностранным нерезидентам проводить, например, срочные операции в индийской рупии. Кроме того, средства на корреспондентском счете в индийской рупии могут использоваться только в расчетах. На эти средства не может начисляться процент.

Там есть целый набор заградительных процедур, которые индийские власти создали для того, чтобы стимулировать модель «Мэйк ин Индия» (Make in India) — внутренний спрос и производство. Это неудивительно, ведь большое количество крупных банков и финансовых институтов со всего мира смотрят в сторону Индии, интересуются этим рынком. При этом все хотят получить возможность хеджирования различных рисков. Индийская сторона, я полагаю, в какой-то степени защищается через этот механизм от возможной слишком экстремальной экспансии, которая может нести валютные риски.

Конечно, всегда можно рассчитаться в долларах и евро, ведь в мире функционирует финансовая инфраструктура, которая позволяет рассчитаться с любой, даже самой закрытой страной, в долларах и евро по кросс-курсу. Но взаиморасчеты «рубли – рупии» значительно упростили бы бизнес-процессы для предпринимателей обеих стран.

Сейчас используется механизм, когда доллар является валютой, через которую конвертируют рубль в индийскую рупию. То есть банки Индии продают, а потом покупают доллары за рупии, а российские — покупают, соответственно, рупии за доллары, и так идет обмен.

– Что может дать сокращение этой цепочки экспортерам, Росэксимбанку и Эксимбанку Индии?

– Прежде всего, не надо забывать, что для России увеличение объемов расчетов в национальных валютах является весьма важной задачей, продиктованной в том числе соображениями безопасности. Это позволит избежать необходимости совершать несколько трансакций с американскими банками или банками еврозоны в рамках одной сделки. Это, безусловно, делает схему более надежной и быстрой.

Сложность заключается в том, что волатильность валют достаточно высока, поэтому одной из наших задач было придумать механизм хеджирования данного риска. Как можно хеджировать валютный риск в данном случае? Есть два пути. Первый – вернуться к кросс-курсам, но только сделать их расчетными. Сделать периоды, в течение которых эти кросс-курсы, условно говоря, будут сверяться по стоимостным параметрам. Или же, увеличивая товарооборот, создать заинтересованность экспортеров и импортеров в расчетах в национальных валютах. Например, индийский банк поддерживает своих экспортеров, они могут получать российские рубли, то же самое делаем мы для российских экспортеров, давая им возможность получать рупии. Так возникает поток сделок, по которым идет выручка в рублях и в рупиях. Задача регуляторов и банков при этом — просто проводить встречные расчеты.

– Нечто вроде клиринга?

– Да, такое может быть, когда возникают встречные задолженности. Для нас было очень важно узнать подробности программ поддержки для индийских экспортеров, которые реализует Эксимбанк Индии. Наши индийские партнеры готовы кредитовать российских покупателей индийского товара, то есть работать по классической для эксимбанков банковской услуге – кредит иностранному покупателю (такое предложение есть и в нашей продуктовой линейке). Получается, с одной стороны, два взаимоисключающих действия, а с другой – если мы объединяемся – взаимодополняющих.

В этой связи договоренности между Резервным банком Индии и с Центральным банком РФ относительно неких послаблений в местных законодательствах для институтов развития (которыми являются эксимбанки) были бы весьма эффективными. Это позволит нам дальше продвинуться в разработке и реализации механизмов взаиморасчетов в нацвалютах.

Первый шаги уже сделаны. Надеюсь, что у этой истории будет хорошее продолжение.

– Есть ли какие-то договоренности или предварительные обсуждения по поводу сроков? Когда должны пройти первые взаиморасчеты в нацвалютах?

– Я не стал бы называть какие-то конкретные сроки. Для нас, для Росэксимбанка срок — «еще вчера». Мы немножко отстаем в этом направлении, и нам нужно торопиться. Сейчас мы пытаемся формализовать наши отношения с индийской стороной. Чтобы потом выйти на конкретные проекты наших соглашений о корреспондентских отношениях и о взаимодействии для поддержки экспорта-импорта.

Впрочем, уже сейчас мы работаем с рядом сделок. Программа минимум – реализовать несколько успешных сделок по поставке российской продукции и услуг в Индию. Программа максимум — провести пилотные расчеты через новые отношения.

– Насколько это крупные сделки?

– Общий объем сделок, которые мы сейчас обсуждаем, составляет порядка 40 миллионов долларов. Но это только начало: мы хотим понять, насколько это реализуемо. В любом случае, мы эти сделки проведем, а потом тщательно их проанализируем.

Я рассчитываю, что к осени этого года мы уже сможем полноценно, возможно, в Индии встретиться еще раз с банками, с представителями бизнеса обеих стран и более подробно обсудить наши возможности.

– Я знаю, что на днях состоялась бизнес-миссия в Японию, в которой вы принимали участие. Япония – один из крупнейших игроков в АТР. Интересен ли российскому бизнесу этот рынок?

– Япония очень интересная страна. И не только в контексте поставок сырья. Речь также идет о продуктах питания, прежде всего рыбных ресурсах и зерне, а также о продукции металлургии. Можно также говорить о поставках шин, целлюлозе (продукция переработки лесоперерабатывающей и нефтехимической отраслей).

Кроме того, перспективу имеют нишевые продукты: высокоточные измерительные приборы для оценки состояния инфраструктуры АЭС. Симуляторы – например, для обучения управлению морскими судами.

По информации Министерства экономического развития РФ, в высокотехнологичных областях возможно предоставление услуг российских центров обработки данных, услуг по разработке игрового контента и программного обеспечения, расширение предложения транспортных услуг.

Также важно помнить о том, какими темпами развивается наш Дальний Восток, что не может не оказать положительного влияния на развитие экономических отношений с Японией. В связи с этим предстоящая бизнес-миссия должна быть очень продуктивной.

– Сейчас принято говорить, что Китай видится для России основным внешнеторговым партнером, что Россия отвернулась от Запада и повернулись к Китаю. Вы согласны с этим мнением?

– Россия развивается в рамках общеэкономических законов, которые говорят о том, что нельзя терять рынки сбыта. Нужно развивать свое присутствие на внешних рынках, насколько это возможно. Поэтому я бы не стал говорить, что кто-то отворачивается от каких-то стран.

Сейчас существует всем известный ряд заградительных барьеров, из-за чего снижаются объемы экспорта в определенном направлении, но при этом мы продолжаем работать с нашими прежними партнерами в Европе. В 2015 году Росэксимбанк заключил кредитных договоров на сумму порядка 12 миллиардов рублей, которые позволят обеспечить предоставление поддержки экспорта в страны Европы — Великобританию, Германию, Швецию, Нидерланды, Венгрию и другие. Общая сумма поддерживаемых в рамках данных договоров экспортных контрактов составила порядка 58 миллиардов рублей. Преимущественно поставляется продукция деревопереработки, химической отрасли, металлургии, железнодорожный транспорт и комплектующие.

Одновременно финансировались поставки грузового транспорта в Германию, продукции электронной промышленности в Швецию. Поэтому Китай интересен не как альтернатива Западу, а как рынок, где мы можем увеличивать наше присутствие.

– Как вы считаете, несырьевой экспорт действительно поможет российской экономике восстанавливаться, как этого ожидают власти?

– Я считаю, что наращивание объемов производства экспорта высокотехнологичной продукции, в первую очередь как результат реализации программы импортозамещения, – это своего рода экзамен. Это критерий качества, конкурентоспособности, правильности наших экономических решений, которые можно оценивать только через экспорт. Конечно, нужно развивать и внутренний спрос. Но важнейшим индикатором конкурентоспособности товаров, услуг является именно экспорт. Так или иначе, мы конкурируем в глобальном мире, а не внутри одной страны.

– Как развиваются отношения со странами СНГ?

– Рынок СНГ остается для нас одним из приоритетных. Он активно развивается, привлекая внимание экспортеров из других стран. На рынке СНГ с Россией могут конкурировать и Китай, и арабские станы, и многие другие государства. Поэтому мы усердно работаем и в этом направлении, чтобы не только не потерять свои исторически сильные позиции, но и укрепить их.

По итогам 2015 года Росэксимбанк заключил кредитные договоры на сумму около 8 миллиардов рублей. Общая стоимость экспортных контрактов, которые позволит осуществить финансовая поддержка РЭБ, – 39 миллиардов рублей. Преимущественно это машинно-техническая продукция, железнодорожный транспорт и комплектующие, а также продукция автомобильной отрасли.

– Перед банком стоят серьезные задачи, причем на фоне роста рисков. Нет ли у вас желания докапитализироваться?

– У нас, конечно, есть желание докапитализироваться. Странно было бы ответить, что у нас нет такого желания. Все-таки надо признать, что наши банки-партнеры в других странах, поддерживающие экспорт, получают очень существенные финансовые вливания от своих правительств.

Программа поддержки российского несырьевого экспорта, которую мы реализуем как институт развития, напрямую зависит от нашего капитала. И здесь дело даже не в ликвидности, а в максимальном размере риска на одного заемщика или на группу связанных заемщиков. Иногда наш капитал ограничивает возможность нашего участия в каких-то интересных, крупных проектах. Частично выйти из положения позволяет синдикация, и мы это делаем. Но надо понимать, что для участвующих в синдикате банков это дополнительные риски. Сейчас банки не всегда идут в сложные инфраструктурные сделки.

Экспорт национальной промышленной продукции в большинстве стран поддерживается в основном государством, потому что экспортеры нуждаются в низких процентных ставках (таких, которые получают их иностранные конкуренты в своих банках). Особенно когда речь идет о кредите иностранному покупателю. Поэтому для нас капитализация очень важна, она позволяет делать более конкурентоспособные предложения по процентной ставке, работать с более крупными и сложными проектами. В связи с этим докапитализация Росэксимбанка, которая равномерно распределена на 2015–2017 годы, для нас просто необходима.

– Как проходит процесс интеграция Росэксимбанка с Российским экспортным центром?

– Интеграция проходит очень динамично. Уже заработала система «единого окна», мы отмечаем большое количество обращений. Я считаю, что создание такого специализированного института, который объединяет широкий инструментарий поддержки экспорта, — это абсолютно верное решение. Сейчас оно позволяет нам и РЭЦ наращивать объемы сделок. Я не сомневаюсь, что все задачи, которые поставлены перед Российским экспортным центром, будут реализованы. Росэксимбанк в данном случае выполняет кредитно-финансовую функцию. Мы хорошо понимаем, что и как необходимо делать в этом направлении для обеспечения общей эффективности.

Беседовал Михаил ТЕГИН,