«Национальное рейтинговое агентство не должно быть государственным» - «Интервью»

Павел Самиев
заместитель генерального директора рейтингового агентства «Эксперт РА»

О том, как российское рейтинговое агентство может стать международным и почему этому бизнесу категорически противопоказана политическая поддержка государства, порталу Банки.ру рассказал заместитель генерального директора рейтингового агентства «Эксперт РА» Павел САМИЕВ.

– Как развивается бизнес агентства«Эксперт РА»?

– Прежде всего, отмечу одно важное событие. В прошлом году мы открыли дочернюю компанию в Германии. И теперь подготовили большой пакет документов для аккредитации нашего рейтингового агентства в европейском регуляторе (ESMA), начали этот процесс. Как долго продлится рассмотрение нашей заявки и когда будет вынесено решение, сказать трудно, так как процедуры очень сложные. Гораздо более сложные, чем были при аккредитации в России. Но я думаю, что мы вполне можем получить там аккредитацию в среднесрочной перспективе. Тогда мы будем признаны в качестве рейтингового агентства в Евросоюзе, а значит, и в ряде стран, которые признают систему аккредитации рейтинговых агентств Европы.

Так мы планируем совершить выход на международный рынок официально, путем признания соответствия нашей деятельности международным требованиям. И, что особенно важно, это именно рыночный путь, без политики. Не представляю, чтобы российскую рейтинговую систему агентства признали в мире на основе каких-то политических договоренностей. Рыночное признание, открытие офисов в разных странах и работа на этих рынках – долгий, но эффективный путь.

Пока мы не видим противодействия нашей аккредитации в Европе, политические вопросы на нас не сказываются, тем более что наша дочерняя компания является резидентом ЕС. В этой компании работают аналитики и менеджеры, которые работали и в Европе, и в Америке, и в России: у нас международный коллектив.

– В Германии будет единственный офис на весь Евросоюз?

– В Германии пока один офис – по нашему мнению, этого достаточно на определенную перспективу для того, чтобы работать с европейскими контрагентами. В наших планах выход и в Китай, и в Южную Америку, и в страны Юго-Восточной Азии. В принципе, мы уже осуществляем международную деятельность, нами присвоено более 100 рейтингов компаниям и банкам из многих стран: Германии, Белоруссии, Великобритании, Венесуэлы, Казахстана, Греции. Просто в данный момент все это делается в рамках наших офисов в Москве, Алма-Ате, Екатеринбурге и Минске. Но мы понимаем, что должны стать глобальным агентством.

– Наверное, для нормального бизнеса за рубежом понадобится синхронизация тамошних и российских рейтингов?

– Да. Это следующий этап. Он как раз требует вмешательства нашего ЦБ. Центробанк договаривается с европейскими и иными финансовыми органами о взаимном признании режима регулирования рейтинга. Если они договариваются о том, что режимы признаются эквивалентными, европейский регулятор автоматически признает рейтинговые агентства, которые аккредитованы нашим ЦБ. И наоборот. В настоящее время режимы различаются. Но в ЦБ идет активная работа по созданию нормативной базы, близкой к европейским стандартам.

– Получается, что требования к рейтинговым агентствам в России будут повышаться?

– Да, требования будут повышаться. Их будет больше. Они станут чуть жестче и будут направлены именно на контроль процедур принятия решений по рейтингам, что уже имеет место в Европе. Конечно, это займет какое-то время, и в данном вопросе совершенно не требуется политической поддержки в широком смысле.

Если мы создадим, условно говоря, государственное агентство либо какое-то одно из агентств будет продвигаться политическим путем, это вызовет очевидное отторжение даже в странах, которые настроены к нам сейчас дружественно. Поскольку речь здесь идет не чисто о политике, а об экономических решениях и рисках, и регуляторы этих стран должны быть уверены, что агентство соответствует их требованиям. Так что процедура аккредитации, соответствия требованиям все равно неизбежна.

– Вы как-то взаимодействуете с международными рейтинговыми агентствами?

– Безусловно, мы общаемся, потому что работаем на одном рынке, достаточно узком.

– Договариваетесь, чтобы никто не перетягивал на себя одеяло?

– Конечно, на рынке есть конкуренция, это неизбежно. Однако несмотря на то, что мы работаем на одном рынке, наши коллеги из «большой тройки» (Moody's Investor Service, Standard & Poor's, Fitch Ratings. — Прим. ред.) в России пропагандируют несколько иные принципы работы по сравнению с другими странами. Наш регулятор это стал понимать только сейчас. Я сейчас говорю не о политической ангажированности, а о разных методиках в том числе. В критериях оценки так называемых международных рейтинговых агентств (все-таки нигде в мире, кроме России, не называют их на самом деле «международными») заложены такие исходные данные, в рамках которых российские компании будут в любом случае выглядеть хуже при прочих равных условиях, чем компании других государств.

Дело в том, что «большая тройка» закладывает очень высокий политический риск для России, они очень плохо относятся к нашей правовой среде, к общей ситуации в экономике. Это не значит, что по этой части у нас нет объективных проблем: просто, на мой взгляд, их масштаб преувеличен.

– Российское правительство хочет создать неангажированное национальное рейтинговое агентство. Обращались ли представители властей по данному вопросу в «Эксперт РА»?

– Да. Участники рынка, ряд представителей банков, инвестиционного сообщества и ЦБ на одном из совещаний убеждали первого вице-премьера Игоря Шувалова, что национальное рейтинговое агентство не должно быть государственным, ведь мы работаем в рыночных условиях. Рынок должен развиваться как рынок. Если мы хотим признания российских агентств за рубежом, они должны встраиваться в процедуры аккредитации там. А помощь со стороны государства должна заключаться в том, чтобы обмениваться знаниями и договариваться о режимах взаимного признания. Создание государственного агентства, на мой взгляд, может нарушить рыночный баланс. Кроме того, агентство с участием государства не получит признания за рубежом – наоборот, только вызовет отторжение. Эта позиция была донесена до правительства.

– К вам не приходили другие, более мелкие агентства с предложениями о слиянии или объединении в группу в связи с ужесточением требований к рейтинговым агентствам в целом?

– В России достаточно мало рейтинговых агентств. Собственно, есть «большая тройка», иностранные агентства. Правда, в России их доля рынка не преобладающая. В мире же их доля колеблется в разных странах от 70% до 94%, иногда достигая даже 100%. Помимо них, в России есть два крупных российских агентства, это мы и Национальное рейтинговое агентство. У нас около 45% доли рынка, у НРА — 18%. И есть еще два небольших агентства — АКМ и RusRating, с долями рынка порядка 4%. Конечно, маленькому агентству сложнее в текущих условиях, но ни от кого из них мы не получали конкретных предложений о слиянии.

– Отзывы банковских лицензий последнего времени как-то сказались на вашей деятельности?

– Рейтинговые агентства как раз должны по итогам таких событий, во-первых, проверять, насколько их методики реально давали правильные прогнозы. А во-вторых – делать выводы и в случае необходимости корректировать методики и критерии.

Из отзывов и санаций за последние полгода мы заранее прогнозировали проблемы и потерю финансовой устойчивости Мособлбанка, КБ «Мой Банк», Инвестбанка, БПФ, Волго-Камского Банка, ВСБ, «Монолита», Русского Земельного Банка, Линк-Банка, «Стройкредита», Эллипс Банка, «Софрино» и некоторых других. Везде задолго до отзывов лицензий или санации были установлены низкие рейтинги либо они понижались несколько раз. Иначе говоря, мне совершенно не стыдно за качество наших прогнозов – фактически у нас появилась за это время «матрица дефолтов». Пока еще, конечно, небольшая, но на ней хорошо видно, что проблемными стали банки в основном с низкими нашими рейтингами. Поэтому я считаю, что мы правильно выстроили рейтинговую модель, с ее помощью удалось хорошо все это предсказать.

С другой стороны, конечно, не могу не отметить случай, когда на момент отзыва лицензии действовал наше рейтинг «А» (правда, с «развивающимся» прогнозом, и мы планировали как раз рассматривать его уровень). Это Мастер-Банк. Но здесь ситуация и постфактум не такая для меня очевидная. Я и сейчас придерживаюсь мнения, что банку нужна была, скорее, санация, так как, по сути, речь в случае с «Мастером» шла не об утрате кредитоспособности, а о специфическом характере самой деятельности, а также, возможно, о фальсификации части отчетности. Однако на момент отзыва рейтинга способность банка отвечать по своим финансовым обязательствам не была утрачена. Более того, банк мог и дальше исполнять свои финансовые обязательства. К тому же банк был по многим признакам (что, в общем-то, подтверждается и дальнейшей реакцией рынка) системно значимым.

– Вы говорите, Мастер-Банк не утратил кредитоспособность. Однако, насколько я помню, у банка был большой отрицательный капитал на дату отзыва лицензии...

– Вопрос достаточно сложный. Если имела место фальсификация отчетности – а это теперь вопрос все же закрытый, мы не имеем доступа к итогам всех проверок постфактум – может быть, и так.

С другой стороны, странно: все считают (и не без оснований), что банк лишили лицензии за «небанковскую» деятельность, а при этом в претензиях официально был упор на необходимости срочно создать резервы по значительной части портфеля, так как заемщики банка, которых до этого уже проверяли, внезапно оказались неплатежеспособными или вообще фиктивными.

В общем, отмывочная и обнальная деятельность не имеют прямого отношения к кредитоспособности. А качество активов – к отмывочной деятельности. За что в итоге отозвали лицензию? Кейс Мастер-Банка очень сложный, это большая тема для отдельной статьи.

– При выставлении рейтинга вы можете видеть у банка проблемы. Как вы себя ведете в таких случаях, докладываете ли в ЦБ об этих проблемах?

– ЦБ, конечно, смотрит на рейтинги банков. Я думаю, это в любом случае влияет на принятие решения регулятором, хотя у него гораздо больше информации, чем у любого рейтингового агентства. У ЦБ очень мощный аппарат проверок первичной документации, которую мы не можем проверить в таком режиме. Есть еще один факт: мы не можем, как ЦБ, выявить недостоверность банковской отчетности, например.

Сейчас все еще есть некоторые банки, которые, по нашему мнению, находятся в достаточно тяжелом состоянии. Но, как я понимаю, по этим же банкам есть вопросы и у ЦБ. Мы уже снизили рейтинги этим банкам. Возможно, реакция со стороны регулятора последует через какое-то время.

– Вы для себя не составляете список кандидатов на выбытие с рынка?

– Я считаю, что черные списки – это зло. Снижая рейтинг банку, мы как бы даем понять, что он в зоне риска и близок к моменту, когда не сможет исполнять свои обязательства перед кредиторами. Но это не значит, что банк не сможет восстановиться. В общем, в нашем рейтинг-листе банки распределены по степени риска – как мы это прогнозируем. Но даже банки в нижней части рейтинг-листа – это не черный список. Такие списки не должны исходить ни из ЦБ, ни от кого-то еще. Равно, кстати, как и «белые списки» — каких-то особо привилегированных банков. Так, например, могут трактоваться системно значимые банки. Поэтому и с публикацией этого списка тоже лучше повременить.

– В ходе Петербургского международного экономического форума – 2014 президент России поднял вопрос о докапитализации банков. Действительно ли банкам, прежде всего крупным, необходимо докапитализироваться?

– Докапитализация может понадобиться, если банки будут жестко исполнять все требования регулятора. В частности, речь идет о создании максимальных резервов под проблемные, «плохие» ссуды. Это касается в том числе и крупных банков. Однако вопрос докапитализации не является критическим для нашей банковской системы.

Главная проблема, вызов для всего рынка, заключается не в этом. Главный вызов – это, безусловно, нестабильность пассивов и проблема с ликвидностью, которая выражается в ощутимом чистом оттоке денег физлиц с банковского рынка.

Второй вызов – собственно экономический. Он затрагивает банковский рынок через бизнес. Российские предприятия начинают испытывать трудности в связи с макроэкономической ситуацией, падением потребительского спроса, с нестабильностью курса рубля. Все эти факторы приводят к ухудшению качества активов банков, потому что растет просрочка по кредитам. И по корпоративному сектору мы также видим рост не просрочки, а вынужденных пролонгаций, реструктуризаций кредитов. Доля пролонгаций уже с осени прошлого года в целом по системе выросла в полтора раза – до 18%. Это меньше, чем было в разгар кризиса в 2009 году, но уже очень тревожный индикатор.

И только третий по значимости вызов состоит в том, что банкам нужен дополнительный капитал, в том числе на «закрытие» «плохих» активов или просто на развитие. С первыми двумя вызовами нельзя справиться полностью только докапитализацией. Если рынок будет оставаться нестабильным, а качество активов начнет быстро ухудшаться, наращивание капитала приведет просто к его списанию. Развития банковской системы не будет. Поэтому я считаю, что ставить докапитализацию кредитных организаций задачей номер один для развития банковского рынка – не совсем правильно. Хотя потенциально, со временем, при нормализации ситуации с ликвидностью и оживлении экономики этот вопрос станет более острым. Тогда понадобятся новые ресурсы для кредитования.

– Почему тогда сейчас снова поднялся вопрос о докапитализации?

– Решение о докапитализации может быть политическим. Повторюсь, докапитализация – это, конечно же, хорошо. Но частным банкам в России, от которых зависит и качество, и доступность финансовых услуг для населения и экономики, принципиальна не докапитализация, а стабильность банковского рынка и возможность продолжать работать с приемлемой маржой и рисками. Вот именно с этим сложнее. Стабилизация банковских пассивов – это комплексная задача…

– ...связанная с ситуацией в экономике.

– Конечно. Ее каким-то указом не решишь. Возможно, за докапитализацию банков взялись сейчас, потому что данную задачу в настоящий момент проще решить. Это тоже хорошо: рано или поздно докапитализация все равно понадобится.

Беседовал Михаил ТЕГИН,