«Четверть МФО не сдают отчетность вообще» - «Интервью»

Михаил Мамута
начальник главного управления рынка микрофинансирования и методологии финансовой доступности ЦБ РФ

Начальник главного управления рынка микрофинансирования и методологии финансовой доступности ЦБ РФ Михаил МАМУТА рассказал обозревателю Банки.ру о том, сколько микрофинансовых организаций останется на рынке, какие проблемы возникают при сдаче ими отчетности и в чем он видит свои задачи на новом посту.

— Михаил Валерьевич, 28 февраля этого года вы стали начальником главного управления рынка микрофинансирования и методологии финансовой доступности Банка России. Какие организации будет курировать это управление?

— Cегодня это микрофинансовые организации (МФО), кредитные потребительские кооперативы (КПК), включая КПК второго уровня и саморегулируемые организации (СРО) кредитных кооперативов, сельскохозяйственные кредитные потребительские кооперативы, а также жилищные накопительные кооперативы.

— Будут ли у вас заместители?

— Да, планируется, что у меня будет два заместителя. Один будет отвечать за регулирование, второй — за надзор. Но пока кандидатуры не утверждены.

— Жилищные кооперативы, пожалуй, наименее популярны у россиян среди перечисленного списка «подопечных» вашего департамента. Сколько их сейчас в нашей стране?

— На данный момент у нас около 90 жилищных накопительных кооперативов (ЖНК), которые сдают отчетность в ЦБ. Прежде всего мы хотим понять, как они работают в нынешних условиях, а уже затем думать, что нужно делать для развития этого рынка. Многие полагают, что эксперимент с ЖНК получился не очень удачным. Закон по ним был принят примерно за год до закона о микрофинансировании. Была надежда, что они превратятся в аналог стройсберкасс, как, например, Sparkasse в Германии. Но пока этого не произошло. Почему? Вопрос, требующий внимательного анализа. Думаю, своя уникальная ниша в строительном кредитовании у ЖНК вполне может быть.

— Какие основные задачи вы ставите перед собой как начальник главного управления рынка микрофинансирования и методологии финансовой доступности Центробанка?

— Я бы разделил их на два концептуальных блока. Первый блок — это предметная область. Нам необходимо построить эффективную модель регулирования и надзора на рынке небанковских профессиональных кредиторов (НПК). В соответствии с законом о потребкредитовании так можно обобщенно назвать всю их совокупность, хотя это название и не в полной мере отражает заемно-сберегательный характер кредитных кооперативов. Но в любом определении есть доля условности, так что примем его как рабочее. При этом в своей деятельности мы будем исходить из нескольких базовых постулатов.

Во-первых, есть достаточно хорошо проработанные международные рекомендации, в том числе Базельского комитета по банковскому надзору, которые специализированы по отношению к микрофинансовой отрасли. Существует также рамочный подход, применяемый в отношении небанковских кредиторов в ОЭСР. Кроме того, глубокий анализ был несколько лет назад проведен CGAP (группа Всемирного банка) и WOCCU (Всемирный совет кредитных союзов). Во-вторых, есть реальность, в которой находится российский рынок, определяемый балансом спроса и предложения на различные услуги микрофинансовых институтов, а также особенностями российского законодательства.

Поэтому прежде всего мы хотим тщательно проанализировать все разумные подходы, сопоставить их с нашей спецификой. А затем на этой базе выстроить адекватное, пропорциональное регулирование и надзор. Пропорциональность означает, что регулирование и надзор должны соответствовать рискам, которые несет деятельность тех или финансовых организаций, и быть соразмерными им. Риски МФО отличаются от банковских, риски кредитных кооперативов отличаются от МФО и так далее. Эту специфику необходимо учитывать.

Регулирование должно быть организовано так, чтобы своевременно выявлять ключевые риски. И формировать такие условия для деятельности НПК, чтобы эти риски не накапливались. То есть задача регулирования — помочь рынку двигаться в направлении эффективного здорового роста. Чтобы он рос не произвольно, как дерево, во все стороны, а оптимально для потребителя, для добросовестных участников рынка. Достичь такого результата можно только в процессе совместной работы с самими участниками и их профессиональными объединениями. Определенная база для этого была заложена Федеральной службой по финансовым рынкам, но в силу малого времени сделаны только начальные шаги. Системно все еще только предстоит построить.

Вторая главная задача управления — методическая. Когда мы развиваем те или иные финансовые институты, важно понимать, зачем в конечном итоге мы это делаем. Какие функции они будут выполнять для обеспечения населения и предпринимателей финансовыми услугами, насколько они востребованы, как будет обеспечиваться их качество. В конце концов, достаточно ли потребитель понимает суть оказываемой ему услуги и вытекающие из отношений с кредитором последствия. Все это входит в методологию финансовой доступности (financial inclusion), нового важного измерения, которое появилось в деятельности центральных банков и финансовых регуляторов относительно недавно, но сейчас быстро набирает вес и растущее признание значимости. В рамках «группы двадцати» (G20) финансовой доступности уделяется большое внимание. Есть ряд инициатив и обязательств в этой области, которые выдвинула и приняла на себя Россия в период председательства в G20, создан даже специальный рабочий орган — Глобальное партнерство G20 за финансовую доступность (Global Partnership for Financial Inclusion, GPFI), где Россия выступает одним из сопредседателей.

Если переводить эту задачу на уровень Центрального банка как мегарегулятора и дальше на уровень нашего управления, мы, прежде всего, попробуем сформировать базовый набор индикаторов уровня финансовой доступности, которые можно будет внедрить в оценку эффективности деятельности НПК.

В этот же функциональный блок также входит оценка рисков существующих и перспективных технологий обеспечения доступности финансовых услуг, создание благоприятных регулирующих и правовых условий для повышения прозрачности, качества работы и инноваций в сегменте некредитных микрофинансовых институтов.

С системной точки зрения financial inclusion — очень важное направление деятельности, которое придаст усилиям мегарегулятора по развитию финансовых рынков новое измерение эффективности.

— На сколько в среднем каждый год прирастает количество МФО?

— Сегмент МФО — один из самых быстрорастущих на финансовых рынках. Ежегодно он прибавляет в объеме 60—80%, и это говорит о все еще заметной незанятой нише. В государственном реестре микрофинансовых организаций сейчас насчитывается свыше 4 тысяч компаний. Причем две трети из них образовались после принятия закона «О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях».

Однако наступил момент, когда количеству пора переходить в качество. Например, почти половина МФО сдают отчетность с грубыми ошибками, что всерьез заставляет задуматься об их профессиональной компетентности. Впрочем, это еще можно исправить, если у самих организаций есть такое желание и готовность развиваться. А вот четверть организаций, как выясняется, не сдают отчетность вообще. Но если компания не сдает отчетность или не исправляет выявленные нарушения, то она, очевидно, или не ведет реальной деятельности, либо ведет такую, о которой лучше не рассказывать регулятору. От таких «мертвых душ» и псевдо-МФО реестр нужно очистить, в нем должны присутствовать только профессиональные кредиторы, те, кто работает по установленным правилам. Думаю, в течение 2014 года мы будем исключать такие компании из реестра, причем в массовом порядке. Правовые основания для этого есть. Это не создает никаких угроз для добросовестных участников рынка. Наоборот, как мне кажется, действия регулятора здесь больше направлены на их поддержку, поскольку «плохие» участники создают проблемы, прежде всего, хорошим.

— Как растет рынок КПК?

— Кредитно-потребительские кооперативы делятся, говоря юридически, на две ветки. Первая — КПК, работающие по 190-му федеральному закону «О кредитной кооперации». Их примерно полторы тысячи, если брать тех, кто в соответствии с законом представлен в одной из десяти саморегулируемых организаций. Сектор развивается довольно успешно, хотя не такими быстрыми темпами, как МФО, но прирастает на 25—35% в год. Это и понятно, ведь КПК — по своей природе организации, которые должны быть более консервативными и осмотрительными, поскольку основным источником их пассивов являются средства населения.

Вторая ветвь — это сельскохозяйственные кредитные потребительские кооперативы (СКПК), которые регулируются отдельным федеральным законом «О сельскохозяйственной кооперации». Для нас в настоящее время это самый новый сегмент регулирования. Мы пока не можем назвать даже точное количество таких кооперативов, поскольку финансовый надзор за ними до недавнего времени не велся. СКПК были переданы Центральному банку в ходе реформы по созданию мегарегулятора. По предварительной оценке, здесь чуть более тысячи работающих кооперативов, это данные ревизионных союзов СКПК (все сельскохозяйственные кооперативы, включая кредитные, объединены в ревизионные союзы, а те, в свою очередь, — в саморегулируемые организации).

Хочу отметить, что сельскохозяйственные кредитные кооперативы играют важную роль в развитии малых форм хозяйствования на селе, обеспечении доступности финансовых услуг для сельского населения. В отсутствие развитой банковской инфраструктуры в удаленных районах, кредитные кооперативы на таких территориях зачастую являются единственными источниками финансирования потребительских нужд и развития предпринимательской инициативы. Кроме того, сельская кредитная кооперация способна мобилизовать значительные ресурсы для местного развития за счет вовлечения в экономику территорий средств, привлеченных от членов кооперативов.

Банк России поддерживает подход к разумной унификации регулирования СКПК и КПК, действующих сегодня по двум разным федеральным законам, в том числе и в части саморегулирования. Однако такая унификация должна проводиться с обязательным учетом существующей специфики каждого из секторов, сложившихся отношений и сформировавшейся экосистемы. Наша политика исходит из необходимости бережного отношения к существующей инфраструктуре, совместного поиска решений с представителями рынка и профильными госорганами. При этом главное, чего мы как регулятор не должны допустить, — это выраженного арбитража в деятельности кредитных кооперативов, чтобы исключить переток субъектов регулирования, в том числе и для легализации преступных доходов, из области более проработанных регулирующих и надзорных требований в область, где уровень регулирования пока более низкий.

Поэтому в ближайшее время в ЦБ будет создана рабочая группа с участием представителей Министерства сельского хозяйства, саморегулируемых организаций ревизионных союзов СКПК, Союза сельских кредитных кооперативов и экспертов, чтобы ответить на три основных вопроса: какими нормативами должна регулироваться деятельность СКПК, какой должна быть их отчетность для целей надзора и как выстроить оптимальную модель саморегулирования с учетом особенностей сектора.

Вообще, идея кредитных кооперативов очень интересная и востребованная, во многих странах хорошо и эффективно работающая. Это зрелый финансовый институт, существующий еще с середины XIX века и представляющий собой объединение людей или хозяйств различного уровня для оказания взаимной финансовой помощи. У КПК большой потенциал, особенно в небольших городах и сельской местности, внутри профессиональных и социальных групп, обладающих определенной общностью.

— Делите ли вы как-то по видам организации, работающие в сегменте микрофинансирования?

— В общем понимании рынок МФО состоит из трех частей, фактически не связанных друг с другом. Первая группа — микрокредиты для бизнеса. Это наиболее классическая и наименее рисковая по своей идеологии модель. У компаний, специализирующихся на микрокредитах для бизнеса, риск портфеля займов составляет сегодня не более 5—10%. Правда, сразу сделаю оговорку. Поскольку единой методики оценки уровня просрочки в микрофинансовом секторе пока нет и она появится только после принятия указаний Банка России о порядке формирования резервов на возможные потери по займам во втором квартале этого года, то я привожу данные, представленные рейтинговым агентством «Эксперт РА».

Вторая группа продуктов — потребительский заем на длинные сроки (до двух лет). Модель взаимодействия с клиентом по этому продукту предполагает непосредственный контакт с заемщиком, что помогает повысить качество его оценки и снизить риски. Здесь риск невозврата выше и составляет, по текущей оценке, около 15%.

И наконец, третья группа — компании, которые выдают займы до зарплаты, так называемые payday loans (займы с ежедневным начислением процента на остаток задолженности). К нам этот продукт пришел из США, где рынок таких займов очень развит, в 2008—2009 годах. Так как такие займы выдаются на несколько дней и в очень короткие сроки, здесь риски по умолчанию не могут быть низкими. Поэтому и ставки по этому продукту выше. Нас этот сегмент рынка волнует в социальном плане больше всего. В том числе и потому, что в нем представлено больше всего игроков, и не все компании в полной мере следуют этическим стандартам при взаимодействии с потребителями. Однако спрос на такие займы существует, есть определенная категория граждан, которыми они востребованы в определенных ситуациях. Более того, я слышал, что займы «до зарплаты» нередко берут в том числе и предприниматели. Иногда, чтобы быстро «перехватить» деньги на пару дней, проще оформить их таким образом.

— Выгодно ли предпринимателям кредитоваться в микрофинансовых организациях?

— С социально-экономической точки зрения, прежде всего важно, чтобы развивалось именно микрокредитование бизнеса. Скажем, для начинающих предпринимателей микрофинансирование иногда безальтернативная возможность встать на ноги. Дело в том, что уровень накоплений в России исторически низок. Когда человек в Германии или Франции решает открыть свой бизнес, он снимает со счета в банке деньги, которые отложил за пять лет работы, и вкладывает их в дело. Потому что в Европе даже малообеспеченные люди стараются откладывать хоть какие-нибудь суммы на завтрашний день, такова сберегательная культура. В России же пока доминирует культура потребления. Хотя в последние годы, особенно после кризиса 2008 года, поведение населения в этом плане, к счастью, начало меняться в лучшую сторону и доля накоплений последовательно растет, не все социальные группы населения в полной мере осознали их важность для планирования будущего.

Поэтому когда человек в нашей стране решает открыть свой бизнес, он очень часто занимает первоначальный капитал у партнеров и знакомых. Благодаря программе Министерства экономического развития РФ, ряду стартаперов удается получить гранты для начинающих предпринимателей. Но, во-первых, выдать гранты всем желающим невозможно. Во-вторых, как показывает практика, гранта хватает на два-три месяца работы, а дальше предприниматель отправляется в «самостоятельное плавание». Банки выдают кредиты предпринимателям, ведущим бизнес не менее года. Поэтому непонятно, откуда брать деньги, когда грант уже закончился, а в банк еще не пойдешь. Вот и получается, что микрофинансовые организации становятся таким важным «кредитным мостиком» на время, пока индивидуальный предприниматель или мелкое предприятие не дорастет до банка.

В то же время, микрозаймы востребованы и у опытных предпринимателей. Иногда выгоднее занять деньги, даже под повышенный процент, чем нести потери в бизнесе из-за его остановки. Например, если вы занимаетесь доставкой продуктов на автомобиле, то вряд ли станете допускать простой авто из-за поломки. Вы вложитесь в его ремонт как можно быстрее, чтобы не терять прибыль.

— На данный момент микрофинансовые организации не обязаны публиковать на своих сайтах отчетность. Будет ли как-то меняться эта ситуация?

— Публиковать ли ее на своих сайтах или нет, это скорее вопрос их желания. А вот на сайте Банка России уже в этом году планируется существенно расшить объем доступных аналитических данных как по МФО, так и по кредитным кооперативам, а со временем и по другим НПК. Мы уже начали анализ соответствующих возможностей, причем за базу берем как разрезы аналитической отчетности по банковскому сектору, так и те показатели, которые принято раскрывать по микрофинансированию в международной практике. Конечно, на уровень раскрытия данных, сопоставимый с банковским сектором, быстро выйти невозможно. Но уже в этом году мы планируем начать постоянно, с определенной периодичностью, размещать основные агрегированные показатели развития соответствующих рынков. Мы понимаем, что такая информация востребована разными категориями пользователей — инвесторами, потребителями, государственными органами, да и СМИ, полагаю, тоже. Технически появление такой аналитики будет следовать за переводом отчетности в электронный формат, без этого качественную работу провести тяжело.

— Многие МФО сейчас сдают отчетность в электронном виде?

— Согласно проекту указания Банка России, размещенному в настоящее время для антикоррупционной экспертизы на сайте regulation.gov.ru, перевод отчетности в электронный формат как раз начинается. Это первое, чем мы стали активно заниматься в ЦБ. Несмотря на кажущуюся простоту этой задачи, она имеет фундаментальный характер с точки зрения качества и достоверности анализируемых данных.

Как я уже говорил, в сдаваемой МФО отчетности нередко возникают ошибки. Причем, иногда самые примитивные. Был, скажем, случай, когда одна микрофинансовая компания выдала микрозаймов… на 14 миллиардов рублей за квартал. Конечно, выяснилось, что это были миллионы, просто бухгалтер не заметил «тыс. руб.» в шапке формы отчетности. После того как произойдет полноценный переход на электронную отчетность, такие ошибки в системе уже не пройдут. Она просто не будет принимать цифры, которые «не бьются», в ней предусмотрены автоверификаторы и проверки контрольных сумм.

Мы надеемся, что соответствующее Указание ЦБ РФ будет выпущено во втором квартале, и уже с июля МФО смогут сдавать отчетность в электронном формате через систему «личных кабинетов» на сайте Банка России.

— Не рассматривает ли Банк России возможное законодательное ограничение средней ставки по микрозаймам в МФО?

— С 1 июля 2014 года вступает в силу закон «О потребительском кредитовании». Модель, установленная им, вполне нас устраивает как в отношении банков, так и в отношении микрофинансовых организаций и иных профессиональных кредиторов. Напомню, по вышеупомянутому закону кредитор не может устанавливать ставку, которая отклоняется в большую сторону более чем на треть от средней ставки по соответствующей категории кредитного продукта. Это — наиболее экономически обоснованная модель регулирования ставок. Она исходит из того, что ставки все-таки определяет рынок, поскольку они зависят от большого количества факторов. Но отклонение свыше обозначенного законом предела считается недопустимым, потому что, скорее всего, предполагает сверхобогащение кредиторов.

Кроме того, нам кажется логичным ограничить «потолок» закредитованности того или иного заемщика. Такой метод используют США, некоторые другие страны. Смысл в том, что потребителю нельзя выдавать новый кредит, если совокупный долг заемщика превысит определенный порог. Еще один специальный метод регулирования ставок, применяемый в сегменте «займов до зарплаты», заключается в ограничении периода начисления высоких процентов определенным соотношением долга по процентам к долгу по основной сумме займа. Но пока это только идеи для обсуждения, в том числе с участниками рынка.

— Сейчас Центробанк разрабатывает нормы резервирования для МФО и КПК. От чего будет зависеть объем формируемых резервов у данного вида организаций: от размера активов, портфеля займов?..

— Объем не будет зависеть от активов или объема портфеля организации. Резервирование будет зависеть исключительно от рисков, принимаемых на себя микрофинансовой организацией или кредитным кооперативом. Чем выше просрочка, тем больше организация должна будет создавать резервов на своем балансе (отмечу на всякий случай, что перечислять их никуда не нужно, это расчетный резерв, на который в дальнейшем может относиться убыток от невозвратов). На самом деле, начисление резервов выгодно для самих МФО и КПК. Это даст им возможность более адекватно уплачивать налог на прибыль. Сейчас компании платят налоги со всех доходов — и полученных, и не полученных. Формирование резервов позволяет сократить налоговые отчисления в части не полученных доходов.

— Как изменится просрочка в секторе микрокредитования после того, как МФО начнут отчислять обязательные резервы?

— Мы надеемся, что к 2017 году просрочка снизится примерно на треть по отношению к нынешнему уровню. Такая цифра записана в наших KPI по развитию рынка.

В том числе — и за счет введения норм по резервированию. Помимо этого, на снижение просрочки повлияет обязанность МФО и КПК с 1 июля 2014 года передавать данные в бюро кредитных историй (БКИ). Сейчас на рынке появился специальный класс мошенников, которые пользуются тем, что МФО не сотрудничают с БКИ. Злоумышленники ходят по компаниям, выдающим займы до зарплаты, берут за день в десяти микрофинансовых компаниях по 5—7 тыс. рублей и пропадают. А после этого могут еще и прокредитоваться в каком-нибудь банке. Конечно, это не лучшим образом сказывается на рыночной просрочке. Когда эта лазейка закроется, качество риска должно улучшиться.

Наряду с улучшением качества ведения бизнеса микрофинансовыми организациями, мы также ожидаем снижения ставок по кредитам и стоимости фондирования для МФО. Сегодня микрофинансовые организации инвесторами и кредиторами рассматриваются как достаточно рисковый объект для инвестиций, им дорого дают деньги. Что вынуждает МФО еще дороже размещать эти средства. Повышение качества регулятивной среды, улучшение администрирования, появление более устойчивых, прозрачных моделей бизнеса неизбежно снизит затраты на оценку заемщиков и повысит инвестиционную привлекательность МФО. А это приведет к удешевлению предоставляемых ими заемных ресурсов. Конечно, это не краткросрочные планы, но мы разработали и утвердили дорожную карту по развитию рынка до 2018 года.

— Каким образом Центробанк планирует к 2017 году перевести половину выдач всех займов до зарплаты на карты, а также электронные кошельки?

— Одна из главных задач регулятора — повышение прозрачности микрозаймов, их перевод в безналичную форму расчетов. Но этого нельзя добиться только административными методами. Нужно, чтобы выдавать займы безналичным образом было выгоднее для кредитора и удобнее для потребителя, чем наличными. Поэтому нужно рассматривать этот вопрос в комплексе с ростом сегмента интернет-торговли. Текущий мировой тренд — все более частая оплата мелких покупок через Интернет. В России мы этот тренд тоже видим: с мобильного телефона сегодня уже можно купить билеты, цветы, заплатить за парковку и т. д. Возник целый класс платежных инструментов, которые мы обобщенно назовем электронными деньгами, и который регулируется законом «О национальной платежной системе». Раз есть новый класс платежных инструментов, должен появиться и новый класс кредитов. Человеку, который собирается что-то приобрести в Интернете, совершенно нелогично брать деньги в долг на такую покупку наличными, а потом через платежный терминал вносить их на свой мобильный кошелек.

При этом, зная, например, сколько человек тратит в месяц на мобильную связь или вообще в интернете, достаточно несложно посчитать, какой у него доход и кредитоспособность. А это путь к снижению кредитных рисков. Идея online-кредитования заключается в том, что когда заемщику срочно нужна небольшая сумма средств, кредитор в виде МФО или банка сможет оперативно оценить риски по такому «мобильному» клиенту и выдать ему небольшой микрозайм, допустим, сразу на мобильный кошелек или, через телефон, — на привязанную банковскую карту. Для этого между вами и кредитором должен быть заранее заключен договор: либо потому, что вы являетесь его постоянным клиентом, либо потому, что вы дали разрешение вашему мобильному оператору передавать данные третьей стороне. Однако чтобы онлайн-кредитование заработало, нужны некоторые изменения в регулировании, которые позволили бы производить подобные операции. Важно также, чтобы повысилось количество идентифицированных электронных средств платежа, поскольку кредитовать на анонимные электронные кошельки, конечно, нельзя. Кроме того, нужно, чтобы такая модель регулирования правильно учитывала некоторые специфические риски. Мы анализируем сейчас эти возможности и риски вместе с профильными департаментами Банка России.

— Нужно ли подключать МФО и КПК к системе страхования вкладов?

— Микрофинансовые организации — на мой взгляд, в рамках действующей модели регулирования не нужно, потому что они не работают с мелкими вкладами. По закону, потребитель не может дать МФО средства на сумму менее 1,5 млн. рублей.

С КПК история немного другая. Кредитные потребительские кооперативы с точки зрения надзора — это специфические финансовые посредники, привлекающие средства от населения. Поэтому, возможно, стоит подумать над снижением социальных рисков при банкротстве кредитных кооперативов путем страхования сбережений граждан. К сожалению, случаи банкротства КПК были в прошлом, присутствуют в настоящем и, вероятно, их нельзя исключить в будущем, как и для любой другой финансовой организации. Во многих странах мира кредитные союзы являются частью системы страхования вкладов, но у нас, рискну предположить, пока к этому не готовы в первую очередь сами кредитные кооперативы. Ведь участие в системе страхования вкладов предполагает очень высокие стандарты качества работы. Поэтому рынок должен сначала эволюционным путем развиться до такого уровня, когда это станет ему по силам. А задача регулирования и надзора заключается в том, чтобы ему помочь. Ведь регулятор и рынок неразрывно связаны друг с другом, как две стороны одной монеты.

Беседовала Анна ДУБРОВСКАЯ,