«Очень много корпоративных клиентов хотят открыть счета» - «Интервью»

Андрей Степаненко
заместитель председателя правления, руководитель дирекции обслуживания физических лиц и малого бизнеса Райффайзенбанка

В гостях у редакции портала Банки.ру побывал заместитель председателя правления, руководитель дирекции обслуживания физических лиц и малого бизнеса Райффайзенбанка Андрей СТЕПАНЕНКО. Журналистам и аналитикам портала он рассказал о том, как недавняя банковская паника отразилась на «Райффайзене», как банк готовится к вступлению в силу девятой статьи закона об НПС и о перспективах необеспеченного потребительского кредитования.

Про панику вкладчиков после волны отзыва банковских лицензий

Я думаю, что первый шок уже прошел. Мы сами наблюдаем и слышим от коллег, что люди очень четко разделяют суммы вкладов до 700 тысяч и свыше 700 тысяч рублей. Вкладчики сейчас очень внимательно отслеживают все новости с банковского рынка, поэтому их поведение очень быстро меняется. В регионах в средних городах люди уже достаточно озабочены сохранностью своих средств и предпринимают определенные действия. Как правило, действия связаны с тем, чтобы не оставлять больше, чем 700 тысяч рублей, в каком-то конкретном банке. Я об этом слышу, я это вижу. Пока не вижу каких-то панических настроений, но люди этими вопросами стали заниматься. Только что я разговаривал с одним из наших региональных руководителей, по его словам, очень много корпоративных клиентов хотят открыть счета. Юридические лица, малый бизнес реагируют намного быстрее, чем физические лица. На себе мы в основном ощущаем как раз реакцию юридических лиц. Колоссального всплеска интереса частных вкладчиков мы пока не видим.

Что касается действий Центрального банка, то последние события подтверждают: регулятор настроен серьезно.

О важности средств вкладчиков для стабильности банка

В нашем банке пассивы населения составляют больше 5,8 миллиарда евро. Это более 40% пассивной базы банка. Это довольно существенно, и эта цифра растет. То есть это такая цифра, за которую мы, безусловно, чувствуем ответственность. Мы считаем, что это большие деньги. Среди наших клиентов также есть очень крупный корпоративный бизнес и много корпоративных заемщиков, которые также держат у нас средства. Поэтому мы в своей кредитной политике очень аккуратны и считаемся консервативным и надежным банком.

О дефиците ликвидности

Существует несколько слоев взаимоотношений между банками. Есть много банковских ниш. Нельзя сказать, что банки, у которых отзывают лицензию, активно работают по корреспондентским счетам со всеми кредитными организациями. Это нишевые банки все-таки. Поэтому я не вижу здесь проблем с ликвидностью. И если вы посмотрите на долю бизнеса, которую занимают эти банки на российском рынке, она стремится к очень низким цифрам. Я не ожидаю никаких проблем с ликвидностью.

О кредитных картах

Я разделил бы все наши кредитные карты на три группы. Первая группа — это кредитные карты, настроенные на то, чтобы клиент снимал наличные — до 90% лимита, если клиент не планирует тратить их в POS-терминалах. Вторая группа — карты фактической покупки. Как раз для тех, кто пользуется ими как безналичным способом расчета. Там есть возможность не платить комиссию, если клиент активно использует карту. Третья группа — это карты, которые мы продаем в пакетах услуг для клиентов.

Вот это три блока. Плюс еще есть целый набор кобрендов. Наш известный кобренд, который лучше всего продается, — это TravelCard, где можно накапливать баллы, мили. Это совместная программа с интернет-порталом iGlobe. Можно их обменивать на билеты более 300 авиакомпаний, можно резервировать отели. То есть это карта путешественника. Есть еще кобренд с «Австрийскими авиалиниями», с журналом ELLE и один из первых наших кобрендов — с программой лояльности «Малина». Планируем ли мы дальше развивать кобренды? Пока новостей на сей счет нет, но мы внимательно смотрим на рынок. Здесь важен баланс: чтобы эти кобренды работали, были востребованны и клиент не запутался в них. Нам кажется, что мы основные потребности закрыли: путешествия, полеты, покупки и кредитная карта как источник наличных из банкомата.

Про девятую статью закона об НПС

Мы не снижали лимиты на снятие наличных в банкоматах, для операций в Интернете у нас был еще один дополнительный динамический пароль. Он очень досаждал нашим клиентам, и мы его отменили месяца два назад. То есть покупки в Интернете сейчас по нашим картам стали проще. Мы, скорее, сделали шаг в сторону облегчения жизни для клиентов при пользовании нашими картами. Дополнительных лимитов мы не вводили. Клиент может обратиться к операционисту и изменить себе лимит снятия наличных. Он может также предупредить наших сотрудников, что едет за границу. Это сильно снижает вероятность блокировки его карты, потому что тогда информация попадает в систему. И если есть какое-то подозрение, что картой завладел мошенник, и если мы знаем, в какой он стране, и там прошла операция, то вероятность того, что карту заблокируют, меньше. Это именно индивидуальное общение с сотрудником фронт-офиса, отделения. И по лимитам, и по таким нюансам, когда уезжает человек за границу. Это необязательно делать, но мы это приветствуем, потому что такие шаги сильно снижают вероятность блокировки карты.

Сейчас вся банковская индустрия думает, как правильно информировать клиентов об операциях по карте. А на деле вариантов у нас не так много: либо по телефону, либо через СМС, либо через электронную почту. Мы думаем, что это может быть комбинация различных вариантов. Может быть электронная почта, возможны СМС и звонки. Это не означает, что все три способа используются одновременно. Это разные способы — в зависимости от того, насколько качественные у нас данные о клиенте. Ведь у банков есть не всегда корректные данные о клиентах. Если у нас нет e-mail клиента или он неправильный, если номер телефона устаревший, то чья ответственность? Я бы еще раз вернулся к этой теме и подумал, как это сделать правильно и в какие сроки. Но в любом случае мы будем соблюдать закон.

Об интернет-банкинге

Требования безопасности у нас достаточно жесткие, поскольку мы очень «трясемся» за клиента и его деньги. Уже произошли серьезные изменения в нашем интернет-банкинге. У нас сейчас есть подтверждение через СМС, что было важным шагом в сторону упрощения. Но самое интересное ждет наших клиентов в ближайшие месяц-два. Уверен: через два месяца вы уже не будете такого мнения, что у нас меры безопасности жестче или степень неудобства выше, чем нужно.

Про необеспеченное кредитование

Для нас необеспеченное кредитование в последние два-три года стало флагманским продуктом, где мы растем быстрее всего. Сейчас его доля превышает половину всего портфеля. Если вы обратили внимание, в этом году мы растем быстрее рынка по активам, в основном благодаря необеспеченному кредитованию. Рост в годовом выражении может превысить 37%. А необеспеченное кредитование у нас растет еще быстрее. Мы хотим и дальше активно работать с этим продуктом. Но не сбрасываем со счетов также автокредитование и ипотеку. У нас был очень успешный год по автокредитованию. И мы будем усиливать наши позиции на рынке автокредитования в следующем году, у нас большие планы, мы делаем большие инвестиции. Мы также инвестируем в технологии, то есть хотим быть быстрее, удобнее. С рынка автокредитования мы точно не собираемся уходить и собираемся там развиваться.

Что касается мер ЦБ, направленных на охлаждение рынка необеспеченного потребительского кредитования, то, как я понимаю, регулятор очень сильно озабочен кредитами под 60% годовых для малоимущих клиентов и для закредитованных, у которых по пять-шесть кредитов. Это не наша клиентская ниша, у нас совсем другой бизнес — работа с сотрудникам компаний, зарплатные проекты. Это просто крупные компании. Или это сотрудники с доходами от среднего и выше. И наша рисковая политика всегда была достаточно консервативной, мы ее сильно не меняли. Поэтому и с точки зрения ставок мы не попадаем в диапазон, когда нужно больше резервов. У меня есть замечательный график, согласно которому в этом году у банка портфель вырос более чем на 37%. А просрочка выросла незначительно, у нас она гораздо ниже, чем в целом по рынку. Это один из лучших показателей по году. Поэтому встряску рынка, которая началась летом, когда крупные розничные банки притормозили свой темп, потому что увидели растущие риски, мы практически не заметили. Мы темпы не снижали, потому что видели красивую картинку в своем портфеле с точки зрения рисков. Будет ли это продолжаться дальше, не знаю. Думаю, что если такая тенденция увеличения рисков связана с экономикой, то, безусловно, мы на это должны реагировать. Хотя я все еще считаю, что сильно увеличенные риски, о которых говорили в течение этого года, касаются какого-то локального сегмента заемщиков. Из 60 миллионов заемщиков, которые есть у нас в стране, это касается 7—10 миллионов.

Про доходы банковского бизнеса

Когда я смотрю на рынок розничных банков, ну и на рынок банков в целом, вижу, что доля доходов от кредитов часто больше половины. То есть это очень кредитный бизнес. Вопрос в том, можем ли мы его сдвинуть в сторону некредитного. И сюда я включил бы не только комиссионные доходы, но и доходы от пассивов. У нас в рознице, и этим мы сильно отличаемся от большинства игроков на рынке, доля доходов от активов уже сейчас меньше 40%. И опять же это о нашей модели, нашем риск-профиле, мы хотим быть очень надежными, стабильными с точки зрения доходов. Комиссионные доходы у нас где-то 30—31% в рознице от общих доходов. Хотим ли мы их увеличивать? Очень даже хотим и делаем это. И рынок это делает.

Конечно, сейчас большая история — это страховые премии. Они и так уже большие, это страхование жизни, у нас есть наша компания «Райффайзен Лайф», с которой мы работаем. Мы продаем очень много полисов по страхованию жизни, именно накопительного страхования, что является самым трудным для продажи продуктом. Но нам кажется, что это завтрашний день банковского бизнеса. Мы начали этим заниматься года три назад. И там доходы растут.

Паевые инвестиционные фонды, несмотря на все взлеты и падения нашего фондового рынка, пользуются спросом, особенно во второй половине года. Этот год у нас был самый лучший по объемам продаж паевых инвестиционных фондов, мы сейчас на втором месте в стране после Сбербанка. В прошлом году были на первом, кстати. Это тоже очень хороший комиссионный доход для банка. И возможность для клиентов диверсифицировать свои инвестиции, то есть вложиться в какие-то инструменты фондового рынка.

И третий большой пул комиссионных доходов, который, безусловно, будет расти по всему рынку, — это комиссии, связанные с операциями по картам. Я имею в виду комиссию, которую получают банки от операций по банковским картам при безналичном расчете. В этом году впервые объемы операций по безналичному расчету на рынке превысили объемы снятия наличных по всем картам. Мы перешли какой-то рубеж и, безусловно, будем дальше расти.

О справедливости и системе страхования вкладов

Все банки отчисляют ежеквартально 0,1% от остатков средств на своих счетах в фонд страхования вкладов. В результате эти деньги тратятся на то, чтобы спасти реноме тех банков, которые, в принципе, сильно не переживают насчет своего кредитного качества и у которых очень высокорисковая бизнес-модель. Хотелось бы, чтобы система страхования вкладов была нацелена на помощь людям, а не на то, чтобы создавать нерыночную ситуацию. Сейчас это ситуация, когда рынок не может себя регулировать. Выгодно иметь высокорисковую бизнес-модель, и при этом за тебя платит «другой дядя». Ясно, что каждый хочет получить больший процент. Человек хочет получить 15% по вкладу, и вот он положил туда деньги, потом этот банк обанкротился, и вкладчик говорит: «Верните мой миллион». Не хотелось бы, чтобы таким образом субсидировались высокорисковые бизнес-модели за счет тех игроков рынка, которые следят за рисками.

Записали Семен НОВОПРУДСКИЙ и Наталья РОМАНОВА,