Нам не страшен слабый рубль - «Финансы и Банки»

По оценкам агентства S&P, российские банки оказались в числе наименее подверженных негативному влиянию ослабления национальной валюты среди стран Европы, Ближнего Востока и Африки (регион EMEA), даже несмотря на ухудшение качества активов и рост стоимости фондирования. Банки.ру разбирался, каково реальное влияние ослабления рубля на отечественные банки.

Как они считали

Рубль ослаб к доллару с начала года на 13,3%, при этом год к году российская валюта потеряла к американской аж 70,2%. Международное рейтинговое агентство Standard & Poor's считает связанные с этим риски валютной корректировки на балансах банков РФ «чрезвычайно высокими». Однако все риски прямого негативного влияния девальвации рубля на состояние отечественных кредитных организаций оцениваются как «ограниченные».

S&P в своем октябрьском отчете проанализировало три основных фактора рисков для банков, связанных с волатильностью курсов валют в странах EMEA (Europe, the Middle East, and Africa — Европа, Ближний Восток и Африка): динамика потерь по кредитам в иностранной валюте, зависимость от иностранных заимствований и потенциальные валютные потери вследствие значительного разрыва валютной структуры активов и обязательств.

Рейтинговое агентство в своем отчете исследует вышеуказанные риски в связке с экономическими и отраслевыми, что позволяет учесть специфику каждой страны с развивающимся рынком. В зависимости от степени выраженности и влияния того или иного риска, S&P присваивает банковской системе конкретного государства рейтинг от 1 до 10, где 1 — минимальный риск.

Плохо, но не хуже всех

Россия наряду с Грузией, Азербайджаном, Казахстаном, Венгрией и Хорватией получили оценку 8, что свидетельствует об очень высоких рисках для банковской системы. Прежде всего, как «очень высокий» S&P классифицирует риск экономической устойчивости в РФ. Аналогичный рейтинг получил и кредитный риск в экономике, а также риск, связанный с институциональными факторами.

Нельзя сказать, что девальвация рубля вовсе не оказала влияния на российские банки. Напротив, эксперты S&P говорят о негативном эффекте от ослабления нацвалюты РФ. Но все же это влияние непрямое: разрыв между валютной составляющей активов и обязательствами российского банковского сектора является довольно небольшим, поскольку нехеджированная открытая валютная позиция отечественных кредитных организаций невелика. По данным ЦБ РФ, чистая открытая валютная позиция российских банков на 1 августа 2015 года не превышала 5% от капитала системы.

Статистика регулятора также свидетельствует о том, что валютные кредиты составляли на начало августа всего около четверти от кредитного портфеля российской банковской системы и включали главным образом кредиты юридическим лицам. Причем значительная часть валютных займов выдана российским экспортерам, получающим валютную выручку. И все же S&P прогнозирует «определенное негативное влияние» девальвации рубля на способность ряда заемщиков обслуживать и погашать долги, что вкупе с замедлением темпов экономического роста в РФ и продолжающимся ослаблением рубля продолжит оказывать давление на качество активов российских банков, приводя к росту потерь по ссудам. «Кроме того, в результате быстрого ослабления рубля повысился уровень инфляции, обусловливая снижение покупательной способности российских потребителей, и это обстоятельство с большой вероятностью может привести к возникновению проблем с качеством активов в некоторых секторах экономики, особенно зависимых от потребительского спроса (розничная торговля, транспорт и туризм)», — говорится в отчете S&P.

На стороне валютных обязательств эксперты S&P отмечают рост долларизации депозитов – до 38,4% в начале июля 2015 года по сравнению с 27,8% в январе 2014 года. Причиной тому является комплексное влияние конвертации части депозитов в валютные вклады и более высоких темпов роста корпоративных депозитов, значительная доля которых номинирована в иностранной валюте. Таким образом, банковское фондирование в 2014—2015 годах дорожало не только вследствие санкций, повышения ключевой ставки ЦБ, но и в результате ослабления рубля, что, в свою очередь, приводит к росту расходов.

Впрочем, как отмечает рейтинговое агентство, объем внешних заимствований российских банков составляет менее 15% от совокупных обязательств всего сектора, демонстрируя устойчивое сокращение после введения экономических санкций в 2014 году. В то же время ЦБ помогает отечественным кредитным организациям удовлетворить потребности в валютной ликвидности, предоставляя им фондирование в иностранной валюте при помощи операций РЕПО.

Россия — не Нигерия

Примечательно, что другая «петрократия» (от англ. petroleum и греч. cratos — власть, государство) – Нигерия получила от S&P более плохую оценку по ключевым показателям – «девятку». Очевидно, что банковская система этой страны, более зависимой от цен на энергоресурсы и экспорта нефти, характеризуется более высоким по сравнению с РФ уровнем долларизации. Кроме того, эксперты S&P указывают на значительный разрыв в валютной структуре активов и обязательств у некоторых нигерийских банков, что может привести к сокращению объема ликвидности в случае оттока долларовых депозитов или портфельных инвестиций из банковской системы страны.

В дополнение к этому качество управления долларовой ликвидностью в нигерийском банковском секторе, по мнению S&P, традиционно невысоко: многие банки зависят от кредитных линий Центрального банка и иностранных контрагентов. «Мы полагаем, что этот риск может оказать негативное влияние на способность некоторых банков погашать обязательства, деноминированные в долларах, — рассуждают эксперты S&P. — Снижение цен на нефть в сочетании с девальвацией национальной валюты может обусловить увеличение потерь по кредитам в банковской системе Нигерии».

Рецепт устойчивости

Эксперты практически единогласны в своих объяснениях относительно более высокой устойчивости банковской системы России к ослаблению нацвалюты по сравнению с другими странами EMEA. По мнению министра экономического развития РФ Алексея Улюкаева, российские банки по сравнению с кредитными организациями из других стран EMEA, «не сильно зависят от девальвации». Глава МЭР поясняет, что уязвимость банкам РФ от ослабления рубля передается не непосредственно, но через инфляционные риски и риски более консервативной политики ЦБ по ключевой ставке. «Это для балансов банков означает, что возникают дополнительные риски NPL (неработающих кредитов. — Прим. ред.), они должны создавать больше провизий. Больше провизий — это вычет из капитала», — уточнил Улюкаев.

Профессор кафедры мировой экономики Дипломатической академии МИД РФ Ярослав Лисоволик соглашается с представленной в отчете S&P иерархией банковских рисков. «По основным параметрам действительно можно сказать, что в российской экономике, в российском банковском секторе уязвимость перед девальвацией несколько меньше, чем в ряде других стран с развивающимися рынками. В первую очередь это связано с тем, что зависимость от иностранных заимствований у нас не такая высокая, как в других странах, а в последнее время она несколько снижалась. Валютная позиция банковского сектора РФ также более сбалансирована, чем в других странах. Есть и ряд других факторов», — указывает Лисоволик.

В то же время он считает общее влияние девальвации рубля на банковскую систему РФ «скорее негативным». Ослабление национальной валюты не дает больших возможностей для роста российского ВВП, а это, в свою очередь, отрицательно сказывается на потребительском спросе и бизнесе ряда отраслей.

Главный аналитик Промсвязьбанка Дмитрий Монастрышин разделяет мнение S&P о том, что банки России в целом проявляют высокую устойчивость к негативным эффектам от девальвации национальной валюты. «Во-первых, валютные активы и пассивы российских банков сбалансированы. Во-вторых, потери по валютным кредитам в связи с ухудшением финансового состояния заемщиков хоть и имеют место быть, но компенсируются буферами капитала, которые имеются у российских банков. В-третьих, российские банки обладают диверсифицированной базой фондирования. Ослабление возможностей российских банков по привлечению валютного фондирования с международных рынков капитала компенсируется возможностью привлечения валютной ликвидности от ЦБ РФ», — указывает эксперт. Кроме того, Монастыршин отмечает устойчивый приток средств населения и корпоративных клиентов банков на протяжении всего 2015 года, что обеспечивает формирование запасов свободной ликвидности.

По аналогии с S&P Монастыршин называет ключевой угрозой для российских банков от снижения курса рубля кредитный риск корпоративного сектора. «Отдельные компании, привлекавшие кредиты в валюте и не имеющие стабильных потоков валютной выручки, после девальвации рубля имеют резко выросший уровень долговой нагрузки и не всегда в состоянии осуществлять своевременное обслуживание долга. Доля валютных кредитов, выданных населению в России, составляет менее 3% от совокупного розничного кредитного портфеля и не несет значимых рисков для банковской системы», — заключает аналитик.

Михаил ТЕГИН,