«Некоторые страны с недоумением восприняли новость о визите Владимира Путина в Словению» - «Финансы»

Москву с двухдневным визитом посетил вице-премьер и глава МИД Словении КАРЛ ЭРЬЯВЕЦ. Во вторник он провел переговоры со своим российским коллегой Сергеем Лавровым, а в среду — с сопредседателем российско-словенской межправкомиссии, министром связи и коммуникаций РФ Николаем Никифоровым. В интервью корреспонденту «Финансы и Банки» ГАЛИНЕ ДУДИНОЙ господин Эрьявец рассказал, как в США и ЕС восприняли новость о грядущем визите президента России Владимира Путина в Словению и почему экономические санкции против Москвы неэффективны. — В ходе поездки в Москву вы подтвердили, что Словения ждет июльского визита президента РФ Владимира Путина. Вы не боитесь критики — такой, какая звучит в адрес Венгрии или Греции со стороны других стран ЕС? — Не боюсь. Визит российского президента приурочен к столетию русской часовни на Вршиче. Это история словенско-российской дружбы: во время Первой мировой войны русские военнопленные строили в горах Словении дорогу через перевал Вршич, однако в 1916 году зима была снежной и в горах сошла лавина, в которой погибли около 300 человек. Выжившие солдаты построили небольшую часовню в память о погибших — и когда Первая мировая завершилась, местные жители продолжали ухаживать за часовней. Когда четверть века назад Словения стала независимой, было решено на этом месте проводить мемориальные церемонии. — Но визит Владимира Путина в Словению многие заранее называют символичным — это будет для него всего лишь вторая с начала года поездка в страны ЕС. Словения такой большой друг России? — Мы славянский народ и, конечно, нас связывают с Россией исторические связи. И визит — дань памяти об этих связях. Могу добавить, что мы пригласили Владимира Путина на столетний юбилей еще до кризиса на Украине и проблем в отношениях между Россией и ЕС. Некоторые страны — США, страны Балтии — с недоумением восприняли новость о визите. Но когда мы в марте обсуждали в Брюсселе отношения между Россией и ЕС, я объявил о предстоящем визите и никакой критики не услышал. Хотя американцы спрашивали у меня, что означает визит, и я говорил с американским послом о значении памятных мероприятий. — По итогам встречи с Сергеем Лавровым вы заявили, что у Словении «гибкая» политика в вопросе санкций. Что это означает? — Я лично уверен, что экономические санкции не решают политических проблем — а потери в итоге несут предприятия и потребители. Санкции действуют уже два года, но кризис на Украине по-прежнему не разрешен, а ситуация «на земле» остается тяжелой. Поэтому я считаю, что экономические санкции неэффективны. В то же время у меня нет иллюзий: в конце июня санкции будут продлены. Потому что согласно европейской политике их снятие увязано с выполнением минских договоренностей. А продвижения по ним нет. Хотя, конечно, ответственность — не только на России, «домашнее задание» должны выполнить и украинские власти, которые пока значительного прогресса не демонстрируют. — На следующей неделе главы МИДов стран ЕС встретятся в Люксембурге. Будете ли и вы, как ранее пообещал ваш венгерский коллега Петер Сийярто, просить переноса вопроса о продлении санкций на уровень глав государств? — Сложно заранее точно сказать, будем ли мы обсуждать этот вопрос в Люксембурге. Я думаю, правильно, чтобы министры обсудили этот вопрос — и передали его на рассмотрение глав государств. Но нельзя исключать, что на фоне отсутствия прогресса в выполнении минских договоренностей решение о продлении санкций будет принято на Совете глав МИДов без дискуссий. При этом вы прекрасно знаете, что внутри ЕС есть разные позиции относительно санкций: скажем, страны Балтии, Польша — настаивают на санкциях. — А почему представители Словении тогда не могут просто выступить против? — Мы хотим иметь гармонизированную политику с Германией, Австрией, Италией. Министр иностранных дел ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер уже заявил, что, возможно, наступило время немного облегчить санкции. Но как я сказал с самого начала, лично я вообще не считаю санкции эффективным инструментом для урегулирования украинского кризиса — вместо этого решение надо искать в диалоге в нормандском формате. — Президент РФ Владимир Путин недавно заявил, что не исключает возможности возвращения к проекту South Stream. Будет ли Словения вести переговоры с Еврокомиссией, или в рамках третьего энергопакета возвращение к этому проекту невозможно? — Мы по-прежнему поддерживаем проект South Stream, и я говорил с Сергеем Лавровым о том, что мы готовы обсуждать этот вопрос. Он со своей стороны сказал мне, что в России считают, что этот проект еще может быть реализован — возможно, после корректировки изначальных планов по маршруту трубы через Болгарию, Сербию, Венгрию, Словению и Италию. Нам сложно понять, почему оказывается, что Nord Stream 1 и 2 соответствуют всем европейским предписаниям, а у South Stream столько проблем и бюрократических препон. — Двусторонние отношения между Россией и Словенией оказались не сильно затронуты санкциями? — Да, осенью нам предстоит тринадцатая очередная встреча межправкомиссии, и сейчас в ходе визита мы представили в Москве в том числе четыре новых словенских инвестиционных проекта, общая сумма инвестиций в которые превысит ?500 тыс. Это два проекта из ИТ-отрасли, а также два завода — в Северной Осетии—Алании. Российские бизнесмены также инвестируют, например, в металлургический, в гостиничный бизнес в Словении — в 2014 году общий объем российских инвестиций составил около ?47 млн. — И вы верите в то, что двусторонний товарооборот удастся довести до ?2 млрд, несмотря на сложности в политике и экономике? Премьер Словении Аленка Братушек называла «Финансы и Банки» эту цифру в качестве цели еще в 2013 году — а вы ее в ходе визита вновь обозначили. — Мы были уже близки к этой планке, когда товарооборот был около ?1,7 млрд. Проблема в том, что сейчас товарообмен сохранился практически на том же уровне, но произошла девальвация рубля. Все контракты словенских предприятий здесь заключены в рублях. В переводе на рубли падение составило более 30%, до ?1 млрд. И это не из-за санкций — проблема в падении рубля, изменении цен на нефть и падении потребительского спроса. Но мы оптимисты, надо продолжать работу — и тогда в ближайшие годы мы сможем достичь показателей в ?2 млрд. — Вы действительно оптимист. — А что еще делать? Посмотрите, что происходит в мире: когда в 2012 году я только занял пост министра иностранных дел, среди ключевых проблем в мире были фактически только ситуация в Палестине и в Афганистане, плюс несколько госпереворотов в Африке. Сегодня мы имеем Сирию, Ливию, террористическую угрозу, миграционный кризис, по-прежнему Палестину и Афганистан, Йемен. Изменились и отношения между Россией и Евросоюзом. И нам, политикам, остается только верить в лучшее — таким оптимистом мне показался и ваш министр Сергей Лавров.