Андрей Нечаев: «Иногда ЦБ просто деструктивен» - «Интервью»

В этом году банковский сектор ждут серьезные изменения. Совсем скоро может быть принято окончательное решение о создании мегарегулятора, а уже этим летом у обновленного Центрального банка должен появиться новый глава. О том, что банкиров не устраивает в работе ЦБ сейчас и каких изменений они ждут в этом году, в интервью корреспонденту портала Банки.ру рассказал президент банка «Российская Финансовая Корпорация», министр экономики России в 1992—1993 годах Андрей НЕЧАЕВ. — Как вы оцениваете идею создания мегарегулятора? — Она мне нравится при одном условии. Регулирование со стороны ФСФР и Центрального банка во многом пересекается. Банки оказывают брокерские услуги, услуги по доверительному управлению и занимаются инвестициями на фондовом рынке, как и традиционные финансовые компании. Страховые компании подавляющую часть активов тоже держат в ценных бумагах или на депозитах. Поэтому объединение двух регуляторов (а возможно, и Росстрахнадзора) в один — абсолютно логично. Но меня смущает то, что нынешний банковский надзор чрезвычайно бюрократизирован, формализован, что приводит к прямым материальным потерям банков. Если эта практика будет распространена и на другие компании финансового рынка, то жизнь им медом не покажется. — Вы можете привести пример, когда действия ЦБ наносят материальный ущерб банкам? — Например, знаменитый 115-й федеральный закон «О борьбе с легализацией преступных доходов и финансированием терроризма». Он сейчас стал жупелом в руках Центрального банка. Большинство лицензий отзывается за нарушение именно этого закона, а не потому, что банк не обслуживает клиентов или финансово несостоятелен. Но, главное, этот закон заставляет банки в повседневной практике подменять налоговую службу, прокуратуру, УБЭП и другие правоохранительные органы. От банков требуют информацию о клиентах и контроль за их операциями, что явно выходит за пределы банковских услуг. Нас заставляют знать о наших клиентах больше, чем они сами знают о себе. Все это сопровождается гигантским документооборотом, который непонятно кто читает. Банки вынуждены внедрять специальные программы, которые отслеживают эти операции, нанимать специалистов, которые контролируют исполнение 115-го закона. Все это стоит немалых денег. Это с одной стороны. С другой стороны, ЦБ предпринимает инициативы, которые тормозят кредитование — источник доходов для банкиров. Иногда они просто деструктивны. — Что вы имеете в виду? — Регулятор вполне справедливо старается снизить риски кредитования. Но в ряде случаев его инициативы носят настолько формализованный характер, что фактически просто «схлопывают» кредитование. Вот самый яркий пример из моей практики. У нас есть клиенты по брокерскому обслуживанию и доверительному управлению, то есть их деньги на фондовом рынке и ценные бумаги хранятся у нас. «Выходить из бумаг» они не хотят, но им для бизнеса нужен кеш, и они просят у нас кредит. Это же просто мечта банкира: у меня его деньги, он подписывает все необходимые документы, что не может вывести деньги или ценные бумаги до тех пор, пока не расплатится по кредиту. Риски в этом случае почти равны нулю. Тем не менее Центральный банк считает, что это необеспеченный кредит. Вот если бы клиент положил деньги на «гарантийный депозит» или заморозил ценные бумаги, то кредит был бы обеспечен. А то, что его деньги и так у меня, по нормативным документам Центрального банка не считается обеспечением. В итоге под такой кредит приходится создавать резервы, которые снижают капитал, что, в свою очередь, уменьшает возможности для кредитования. Я уже давно поднимаю этот вопрос на всевозможных мероприятиях с участием ЦБ. Регулятор соглашается с тем, что это нелепо, но ничего не меняется. И таких примеров можно привести десятки: когда пожелания благие, а результат отрицательный. — Совсем недавно стало известно о том, что инициатива правительства спускается на тормозах. Речь идет о повышении порога страхования вкладов с 700 тысяч до 1 миллиона рублей. Чиновники решили, что это делать преждевременно. Насколько это правильное решение? — Это была бы очень разумная мера, потому что она повышает доверие вкладчиков к банковской системе. Но тут тоже интересная ситуация. В последнее время несколько банков разорились, и АСВ выплачивало их клиентам компенсации. Но банки разорялись, несмотря на усиливающийся надзор со стороны ЦБ. Это говорит о том, что ужесточение не сопровождается ростом эффективности надзора. Вспомним историю с Межпромбанком, из которого были выведены все активы. Возникает вопрос: куда смотрел Центральный банк? Причем его собственные деньги (кредит в 2 миллиарда рублей, предоставленный Межпромбанку) тоже вывели. В последних банкротствах в банках Дагестана некоторые вклады и вовсе были нарисованы. Либо ЦБ этого просто не видит, а это означает, что система надзора выстроена неправильно и неэффективно, либо медленно реагирует, что свидетельствует о том же самом. — Все-таки почему, по-вашему, сумму страховых взносов передумали повышать? Ведь об этом говорили на самом высоком уровне. — Я думаю, что могло быть две причины. АСВ и Центральный банк выступали против, потому что для них это лишние риски. А защита населения вроде как не так важна. То есть корпоративный интерес взял верх над здравым смыслом. Отчасти допускаю, что крупные банки типа Сбербанка могли выступать против этого решения, потому что сумма взносов в АСВ увеличивалась. Может, это не такие большие проценты, но деньги банка отвлекаются, причем навсегда. — Этим летом у Центрального банка сменится председатель. Скорее всего, главой ЦБ станет Эльвира Набиуллина. Что вы от нее ждете? Может, требования ЦБ станут менее формальными? — Эльвира — очень грамотный экономист. Что мне приятно, она относится к либеральному лагерю российских экономистов. Ее назначение свидетельствует о промежуточном решении в отношении ЦБ. Есть две точки зрения на то, какой должна быть политика ЦБ. Первая: Центральный банк должен проводить жесткую финансовую политику, которую он до недавнего времени и проводил. И вторая, тоже очень популярная: ЦБ должен переориентироваться с ограничения инфляции и контроля за курсом рубля на поддержку экономического роста. Кандидатуры, которые обсуждались, представляли эти две точки зрения. Условно: Улюкаев — это первый подход, Глазьев — второй. Набиуллина как бывший министр экономического развития отвечала за экономический рост. Поэтому можно ожидать, что при ней политика ЦБ в этом отношении изменится. Но при этом она либеральный экономист, и вряд ли ЦБ станет печатать деньги щедрой рукой. Таким образом, изменение роли ЦБ произойдет, но оно не будет радикальным. — Вы довольно резко и, главное, открыто критикуете ЦБ, что редко в российской практике. Обычно банкиры ругают регулятор в приватных беседах, но публично в этом не признаются. Почему так происходит? — Вероятно, сказывается характер. Я не имею ничего личного против ЦБ, только вопросы дела. Понятно, что никто не хочет конфликтовать с регулятором. Но если мы хотим реального изменения ситуации, то нельзя этого не делать. Беседовала Александра КРАСНОВА,