На вышку не тянет - «Финансы и Банки»
В 2016 году Мексика может получить около 3 млрд долларов по страховке, покрывающей убытки страны от падения цен на нефть, подсчитал Bloomberg. Банки.ру выяснил, почему такой страховкой не пользуется Россия, экономика которой зависит от цены на нефть не меньше, чем мексиканская.
Мексиканцы зафиксировались...
Мексика второй год подряд может получить выплату по страховке, которая покрывает убытки от падения цен на нефть, подсчитали аналитики Bloomberg. В этом году потенциальные выплаты могут составить, по их расчетам, около 3 млрд долларов. В прошлом году Мексика получила по нефтяной страховке порядка 6,5 млрд долларов.
На 2016 год Мексика застраховала страновые риски падения цены нефти ниже 49 долларов за баррель у пула международных банков (такой способ защиты от колебаний цен называется хеджированием). Пока цена мексиканской нефти марок Maya, Olmeca and Isthmus находится в районе 32,4 доллара за баррель, на пике в этом году она не превышала 42,5 доллара, следует из данных Bloomberg.
Сама нефтяная страховка на этот год (с 1 декабря 2015 по 30 ноября 2016 года) стоила Мексике 1,09 млрд долларов, уточняет агентство. Застраховано было 212 млн баррелей. Если в ближайшие четыре месяца цена нефти останется в районе 36 долларов за баррель, страна получит около 3,3 млрд долларов выплат. Если нефть дойдет до 50 долларов за баррель, выплата составит 2,3 млрд. Даже если цена достигнет 80 долларов за баррель до конца ноября, Мексика все равно останется «в плюсе», подсчитали аналитики.
Латиноамериканская страна начала использовать этот способ защиты рисков с 1990 года, напоминает Bloomberg. Такого, чтобы эта страна зарабатывала на нефтяной страховке два года подряд, еще не было. До прошлогодней рекордной выплаты Мексика получила 5,1 млрд долларов в 2009 году, после глобального финансового кризиса. Также страна зарабатывала на нефтяной страховке в 1991 году.
Примеру Мексики последовали некоторые страны, рассказывает Bloomberg. Эквадор зафиксировал цену на нефть в 1993 году, но получил убыток, что вызвало политический скандал, после чего страна не повторяла этот опыт. С хеджированием цен экспериментировали также американский штат Техас, Алжир и Колумбия. А недавно защиту от роста цен на энергоносители купили некоторые страны – импортеры нефти, в том числе Марокко, Уругвай и Ямайка.
...а мы?
В России на уровне государства фиксация нефтяных цен не используется, хотя их влияние на макроэкономические показатели страны сложно переоценить. По данным Росстата, удельный вес экспорта нефти в общем объеме российского экспорта в январе – мае 2016 года составил 24,8%. Потери российского бюджета от обвала цен на «черное золото» до 50 долларов за баррель глава Минфина Антон Силуанов в январе 2015 года оценивал в 3 трлн рублей. Потери экономики от падения нефтяных цен и от санкций эквивалентны потере 8,4 процентного пункта экономического роста за 2014–2017 годы, или в среднем 2,1 п. п. за год, сообщали «Ведомости».
Да, сейчас Мексика заработала, но до этого на протяжении многих лет она теряла, потому что цены на нефть росли. Александр Пасечник, руководитель аналитического управления Фонда Национальной энергетической безопасности
Хеджирование – высокорискованный инструмент, который не укладывается в консервативные сценарии российских монетарных властей, считает руководитель аналитического управления Фонда национальной энергетической безопасности Александр Пасечник.
«Да, сейчас Мексика заработала, но до этого на протяжении многих лет она теряла, потому что цены на нефть росли, и значительно», — отмечает эксперт. Ведущий аналитик ГК TeleTrade Александр Егоров добавляет, что экономический эффект от нефтяной страховки можно получить только при резком обвале цен на сырье, как это было во второй половине 2014-го и в 2015 году. «Если снижение незначительно или, напротив, сырье дорожает, что наблюдалось несколько лет до 2014 года, операция хеджирования теряет экономический смысл и ведет к миллиардным затратам», — говорит он. «Хедж стоит денег. Если ты угадал, то ты зарабатываешь на хедже и теряешь на реальном рынке. Если не угадал, то теряешь на хедже и зарабатываешь на реальном рынке», — объясняет директор трейдинговой компании DYM Resources Денис Вараксин.
Российские власти используют более консервативные методы — например, резервные фонды, куда идут сверхдоходы от добычи нефти, продолжает Александр Пасечник. Хеджирование России и не нужно, полагает эксперт, так как себестоимость добычи барреля у нас одна из самых низких в мире. «Плюс сейчас все идет к тому, что нефть будет дорожать — зачем тратить деньги на страховку», — рассуждает он. Лучше направить энергию на реформирование экономики, чем на попытки застраховать себя от изменения нефтяной конъюнктуры, которую никто не в состоянии точно предугадать, считает вице-президент IFC Financial Center Станислав Вернер.
Страховать незачем и нечего
Кроме того, Россия как государство страховать нефтяные цены не может технически, говорят эксперты. В отличие от Мексики, где нефтяная отрасль фактически национализирована, в России государство не торгует нефтью, а лишь получает налоговые доходы от отрасли, объясняет аналитик «Уралсиба» Алексей Кокин. А российские нефтяные компании, которые технически могут страховаться от обвала цен, в свою очередь, уже защищены налоговой системой.
«Налогообложение в «нефтянке» базируется на двух изъятиях — экспортной пошлине и налоге на добычу полезных ископаемых. Принцип такой: чем выше цена, тем больше в стоимости барреля доля налогов, — рассказывает эксперт. — Например, при цене барреля Urals в 50 долларов компания — экспортер сырой нефти, не пользующаяся никакими льготами, получает «на руки» в районе 20 долларов. При цене в 100 долларов компания получает 26 долларов. При цене в 30 долларов — 17. При 10 долларах за баррель компании достается 100%».
Грубо говоря, «Роснефти» незачем страховать нефть, а государству нечего страховать – у него нет нефти, которую оно может продать. Алексей Кокин, аналитик «Уралсиба»
Таким образом, падение нефтяных цен гораздо сильнее бьет по бюджету, чем по нефтепромышленникам. «Грубо говоря, «Роснефти» незачем страховать нефть, а государству нечего страховать — у него нет нефти, которую оно может продать», — подытоживает Алексей Кокин.
Кроме того, шоки на нефтяных рынках смягчаются девальвацией рубля, добавляет Александр Пасечник. «Нефтяники «застраховались» другим способом — они получают экспортную выручку в долларах, а инвестпрограммы у них в большинстве своем рублевые. Правда, на эти «девальвационные сливки» обратил внимание Минфин, и по итогам 2015 года с нефтегазовой отрасли собрали порядка 300 миллиардов рублей дополнительных изъятий», — рассказывает он.
Хеджирование используется российскими компаниями в основном при трейдинговых операциях, указывает Алексей Кокин. Так, в апреле этого года Reuters узнал, что владелец «Русснефти» Михаил Гуцериев в конце 2014 года заключил контракт хеджирования со Сбербанком по рекомендации его руководителя Германа Грефа. Это позволило компании «Нефтиса» Гуцериева в III и IV кварталах 2014 года зафиксировать цену продажи 50 млн баррелей нефти на уровне 85 долларов за баррель. Но по итогам 2015 года среднегодовая цена нефти составила 50 долларов, из-за чего компания дополнительно заработала на страховке 1,75 млрд долларов, подсчитал Reuters.
«Пример «Русснефти» не показателен, так как это небольшой оператор. Если бы все российские компании страховали нефть, то это было бы так дорого, что еще неизвестно, стоило ли бы страховаться. Ведь Россия производит гораздо больше нефти, чем Мексика», — рассуждает Алексей Кокин. «Россия с 10,46 миллиона баррелей добычи в сутки является ведущим экспортером «черного золота», тогда как та же Мексика захеджировала в этой операции всего 212 миллионов баррелей», — приводит цифры Станислав Вернер.
Даже на уровне компаний хеджирование применимо не во всех случаях. Например, «Башнефть» его не использует, сообщили в компании. «Башнефть» продает (на экспорт и на внутренний рынок) и покупает (для переработки) нефть примерно в равных пропорциях, осуществляя тем самым так называемое естественное хеджирование ценовых рисков», — заявил Банки.ру представитель компании. В случае Гуцериева хеджирование применялось «не от хорошей жизни», а как защита от дефолта из-за крупного долга перед Сбербанком, добавляет Александр Егоров.
«Это прежде всего инструмент для сглаживания финансовых результатов, а не для извлечения огромной спекулятивной прибыли», — подытоживает Станислав Вернер.
Елена ПЕТЕШОВА,
Смотрите также:
