Ольга Дергунова, ВТБ: «Новые продукты должны принести 200 млрд рублей чистой прибыли» - «Финансы»

Заместитель президента-председателя правления группы ВТБ Ольга Дергунова рассказала «Финансы и Банки» о технологической модернизации банков группы ВТБ, которая является одним из приоритетов стратегии на 2017–2019 год. Главная цель группы — чистая прибыль в размере 200 млрд рублей, в том числе за счет создания новых продуктов на базе новых технологий.

— Группа ВТБ переводит свои банки под один бренд. Вы курируете процесс комплексной интеграции ИТ-платформ в рамках предстоящего объединения. На каком этапе сейчас этот процесс?

— Одним из трех приоритетов нашей стратегии на период с 2017 по 2019 год является технологическая модернизация. Это огромная ответственность и огромная роль, которую современные информационные технологии на существующем уровне развития должны принести в банк для исполнения двух задач. Первая — 200 млрд рублей чистой прибыли в 2019 году. Вторая — объединение банков.

Два банковских института должны объединиться на одной платформе незаметно для клиентов, чтобы 9 января 2018 года, когда банк откроет свои двери, клиенты сразу почувствовали улучшения. Беспрецедентное по своему масштабу объединение двух банковских институтов ВТБ 24 и ВТБ дает уникальный шанс пересмотреть технологии, отказаться от устаревших систем, на новом витке преобразовать все слои и вывести банк на новый уровень.

С одной стороны, мы объединяемся, с другой — мы начинаем тестировать платформы и технологии завтрашнего дня, чтобы с 2018 года на новых технологических платформах начать предоставлять новые сервисы, которых сегодня у банка нет. Поэтому в 2017 году мы внутри сводной технологической команды делаем все необходимые для объединения технологические изменения и также пилотируем гипотезы.

Опробовав эти гипотезы, сделав пилотные проекты, мы планируем построить промышленные реализации систем, чтобы в 2018–2019 годах бизнес почувствовал результат. А что такое результат? Это деньги на балансе банка.

Поэтому наш трехлетний горизонт для преобразования очень короткий. Очевидно, что многие проекты, которые будут начаты, и процессы, которые будут инициированы в эти три года, выйдут за горизонты этой стратегии. Но для того, чтобы они состоялись и акционеры увидели деньги в 2019 году, начать их надо сегодня.

— Из каких элементов состоит процесс технологического преобразования?

— Они включают в себя несколько элементов. Первый элемент — это технологические платформы, монолитные системы, которые были построены раньше. Группа ВТБ переходит от монолитных систем к микросервисной архитектуре. Наша задача — найти для себя более свежие, более быстрые способы доставки результата. Быстрее работать, использовать другие способы проектного управления: agile, scrum, применять их традиционным образом или как-то изменять под себя. Все это мы должны запустить одновременно.

ВТБ и ВТБ 24 запустили проект построения «частного облака» в целях построения гибкой и мощной инфраструктурной ИТ-платформы для размещения и эксплуатации информационных систем. Проект планируется реализовать в течение 2017 года. Мы делаем крупнейшие в истории рынка инвестиции в это направление, до нас инвестиций такого размера не делал никто.

Второй приоритет — изменение интерфейсов, многоканальность, мобильность. Мы намерены поменять технологическую платформу, поменять среды, добавить мобильности в свои приложения и сделать их если не лучшими на рынке, то хотя бы обеспечить их присутствие в топ-3 по всем номинациям. Это наша цель.

Масштабность и одновременность — два главных фактора, действующие на нас сейчас. Платформы и технологии, процессы, которые надо пересмотреть и удостовериться, что мы соответствуем требованиям сегодняшнего дня в области мобильности, цифровой трансформации, цифровой идентификации клиентов. Продукты должны появиться в тех версиях, которые хотят видеть не только розничные, но и корпоративные клиенты.

Большая задача, большие риски, большая ответственность. Очень многое зависит от тех людей, которые будут решать эти задачи. По сути, мы работаем командой объединенного банка с июня 2016 года. Именно это позволяет подготовить стратегию и начать ее осуществлять.

Группа ВТБ ответила для себя на очень важный вопрос: мы не становимся технологической компанией, которая называется «банк». Мы по-прежнему банк, однако мы хотим существенным образом изменить способ доставки своих продуктов до наших клиентов.

— Как ИТ-блок выстраивает отношения с бизнесом в условиях происходящих изменений?

— Дискуссия с бизнесом о том, каким образом достигать результата, началась не в момент, когда бизнес стал формулировать задачи, а проактивно. Инициатором дискуссии выступило технологическое подразделение, начавшее приходить к бизнесу и предлагать способы решения еще непоставленных задач. Так и должно быть в современной организации, где ИТ-подразделение не находится в отрыве от бизнеса, и два подразделения непрерывно сосуществуют и понимают задачи друг друга.

Поэтому начиная дискуссию о том, как должна выглядеть новая стратегия, мы посмотрели на финтехи, на возможность решать старые задачи другими способами, а также на то, что делают наши коллеги и конкуренты по цеху. Нам сейчас немного проще, чем многим из тех, кто начал технологические преобразования раньше, поскольку уже есть ряд очевидных ответов на вопросы и можно не повторять чужие ошибки.

Приступив к взаимодействию с финтехстартапами, начав работу с командой Сколково и другими технологически продвинутыми компаниями, мы для себя ответили на вопрос о том, в каком направлении мы хотим развиваться в области мобильности, цифровой идентичности и биометрии. Мы начали пилотировать эти решения еще до того, как бизнес пришел и сказал: «Ребята, нам это надо». Задача была пилотирована до того, как бизнес понял необходимость в ней, и в итоге бизнес сказал: «Да, отличная идея. Давайте ее внедрять».

Например, от момента дискуссии до ввода в промышленную эксплуатацию пилота речевого распознавания голоса прошло меньше девяти месяцев. Это весьма неплохой результат для организации такого масштаба, как группа ВТБ.

— ЦБ объявил о том, что концепция Единой системы идентификации-аутентификации (ЕСИА) согласована, и через три месяца в России стартует пилотный проект по предоставлению услуги в месте, отличном от первичной идентификации. В шорт-лист вошли пять-семь банков. ВТБ является одним из них?

— Мы, безусловно, будем участвовать в пилоте ЕСИА. Также есть постановление правительства №1104 «Об открытии счетов на безбумажной основе. Удаленная идентификация пользователей при открытии счетов для клиентов малого бизнеса». Мы также участвуем в этом пилоте, для нас это очень интересная задача.

— Как, по-вашему, насколько серьезно ЕСИА изменит рынок банковских услуг и пользовательский опыт?

— Мне кажется, это фундаментальное изменение. Государство берет на себя задачу идентификации пользователей и ответственность за хранение этой информации. Создается нормальная конкурентная среда, позволяющая пользоваться государственным сервисом эффективно. Не нужно тратить ресурсы отдельных коммерческих или полугосударственных организаций на выполнение одной и той же функции. Очень удобно, очень правильно. Это то, что должно делать электронное государство.

— А у нас электронное государство?

— Оно идет в этом направлении, у нас есть сайт государственных услуг, и это очень удобно. Цифровое государство — это не только вопрос государства как регулятора. Это среда существования, в которой человеку не нужен контакт с чиновником или индивидуумом, предоставляющим сервис. Удаленная программа становится сервисом. Я, будучи банкиром, но при этом оставаясь физическим лицом, не была в банковском отделении год. У меня нет необходимости туда ходить, потому что мобильное устройство в моих руках позволяет получить все необходимые функции: заплатить за ЖКХ, оплатить налоги и штрафы, проводить расчеты. Уже сейчас целесообразности идти в банковское учреждение немного.

— Насколько в этом ключе реалистична идея банков без отделений?

— Стык физического мира с виртуальным будет всегда, хотя бы потому, что людям важно говорить с людьми. Может быть, банковской услугой, за которую мы будем брать деньги, будет возможность пообщаться с живым банкиром, и это будет стоить очень дорого.

— Значит, у ВТБ останутся офисы при любом развитии технологий?

— Я думаю, у нас офисы останутся, однако поменяются услуги, которые в них будут оказываться. Идет конвергенция: телекоммуникационные компании покупают банки, банки становятся виртуальными операторами связи (MVNO), телекоммуникационные операторы открывают электронные кошельки и начинают управлять средствами клиентов. Все это очень сильно меняет целесообразность присутствия в офисе. Банковский офис образца сегодняшнего дня через пять-семь лет исчезнет даже в России.

— Вы упомянули виртуальных операторов. ВТБ — акционер Tele2, и рынок ждет, когда вы объявите о создании виртуального оператора на его сети. Сбербанк и «Тинькофф» уже сделали анонсы, а вы молчите. Почему?

— Мы считаем, насколько это финансово состоятельно. Это не очевидная модель. Хотелось бы посмотреть на финансовый результат. Большинство виртуальных операторов, делавших непрофильный бизнес, потерпели неудачу. Устойчивую финансовую модель пока придумать сложно. В бизнесе надо исходить не из способа, а от услуги. MVNO — это способ. Когда мы придумаем услугу, то сможем о ней рассказать. На данный момент мы считаем, что важны две вещи: услуга и эффект масштаба.

— С эффектом масштаба у вас проблем не будет — ВТБ имеет отделения по всей стране. Однако уровень проникновения услуг сотовой связи в России уже и так достиг 174%.

— Да, все так. Поэтому MVNO должен оказывать услугу или представлять продукты, которые не может скопировать виртуальный оператор, находящийся рядом. В условиях, когда даже «православный оператор» начинает использовать такой инструмент, как MVNO, надо искать другие способы доставки своих услуг. По этой причине мы пока смотрим на задачу и коллег по цеху.

— Кстати, о коллегах по цеху. Вы входите в созданную при участии ЦБ ассоциацию «Финтех» наряду с другими банками.

— Мы один из учредителей.

— Чего вы ждете от ассоциации?

— Во-первых, мы намерены строить общие платформы, которые будут стандартом для рынка. Это сокращает издержки каждого из участников. А во-вторых, вместе веселее. Исследовательские задачи лучше решать одновременно с игроками разного размера, понимая при этом, что крупнейшие игроки несут на тебе издержки возможного неуспеха.

— Сбербанк и Альфа-банк сами развивают новые технологии: у Сбербанка есть «СберТех», у Альфы — «Альфа Лаб». Райффайзенбанк пошел по другому пути, сотрудничая со стартапами. А какую стратегию выбрал ВТБ?

— Мы будем пробовать разные методы и выбирать лучшие. Результатом этого станут конкретные технологические решения в руках наших клиентов, которые должны обозначить свое отношение одним понятным способом — принести деньги в наше банковское учреждение. Клиент голосует деньгами, и это единственный способ проверить, насколько успешен банк. Технологические манифесты, модернизации, изменения, объединения — это способ сказать: «Клиент, приходи, пожалуйста, к нам».

— Вы покрываете все сегменты банковского бизнеса.

— И это хорошо. Значит, у нас правильная стратегия.