Александр Лебедев: «Я бы лучше обошелся без банкинга» - «Интервью»

Национальный Резервный Банк (НРБ), по сути, выставлен на продажу. Вопрос в появлении покупателя, и в этой роли основной владелец НРБ Александр ЛЕБЕДЕВ хочет видеть респектабельный крупный банк или группу.

О том, что лучше банк небольшой, но стабильный, о многообразии видов мошенничества в банковской системе, о своем понимании патриотизма и трудностях, которые ожидают на посту главы ЦБ Эльвиру Набиуллину, Лебедев рассказал в интервью порталу Банки.ру.

— Александр Евгеньевич, вы не отказались от идеи продать НРБ?

— Любой хороший бизнес должен всегда «стоять на продажу». Кстати, а я разве свой банк не продал? Если читать газету «Коммерсант», то я это сделал еще в январе. Помните, была такая статья? Вы что, не верите такому серьезному изданию, как «Коммерсант»? Я по шести публикациям с ним судился за клевету. И все процессы проиграл.

— Тем не менее будете продавать?

— Вы видите очередь из покупателей банков в нашей стране? Хоть один банк кто-нибудь купил? С банком «Пушкино» история мутная, у меня есть основания считать, что у него проблемы. «Абсолют» — понятно, это фонд ОАО «РЖД», считайте — государство. Все остальное, что выставлялось на продажу, даже Промсвязьбанк, никто не покупает. Поэтому разговор о том, что Лебедев хочет продать НРБ, — в пользу бедных. Но если кто-то ко мне завтра придет и предложит хорошую цену, то я соглашусь на сделку.

Мы восстановили капитал НРБ (сейчас он составляет 16,5 миллиарда рублей), втрое сократили расходы, вышли в прибыль по итогам квартала, тогда как в сентябре был убыток в 2,2 миллиарда.

Я официально поблагодарил ЦБ за многомесячную проверку, которая вынудила нас уволить из банка около тысячи человек, сократить филиальную сеть, расходы. Доходная часть, понятное дело, тоже уменьшилась, пришлось отдавать деньги вкладчикам, которых эти проверки специально распугали. Многие клиенты забрали деньги из НРБ, и нам пришлось продать, например, весь ипотечный портфель. Мы практически лишились базы депозитов физлиц. Корпоративные остатки у нас теперь небольшие, кредитный портфель сокращен. Что нам еще угрожает? Срочный отток денег? Нет. Все нормативы — супер. Мы как бизнес стали намного эффективнее. Феноменально, что еще год назад в банке работали 1 350 человек, а сейчас — 250. Бизнес банка при этом сократился всего на 20%. Такие показатели, как коэффициент рентабельности собственного капитала (ROE) и рентабельность активов (ROA), у НРБ хорошие.

В принципе, конечно, нам надо либо продаваться, либо обратно бизнес наращивать: пассивы, активы, как положено. НРБ даже в нынешнем состоянии является устойчивым средним банком, находится в первый сотне по активам и капиталу. В таком виде он вполне может быть бизнесом, который позволяет получать 5—10 миллионов долларов чистой прибыли в год. Но если придет кто-то, кому очень нужен капитал, то мы посоветуемся и, возможно, продадим.

— Пока никто не приходил?

— Нет отбоя от разных несолидных покупателей. Есть и серьезные заявки.

— Какая вам разница, солидный покупатель или нет?

— Разница большая. Я претендую на хорошую репутацию. Поэтому все, как говорится, должно быть «кошерно».

— Кого вы относите к несолидным?

— Со «схемотехниками», структурами, которые хотят выкупить банк по схеме leveraged buy-out, то есть за счет заемных средств с целью решить свои проблемы, с noname (некими группами физических, юридических лиц) — не буду общаться. Буду разговаривать только с крупными банками и группами.

— Под крупными вы подразумеваете в первую очередь госбанки?

— Нет, какие госбанки, зачем им это? Госбанки и так всё на рынке уже «съели», ну кого они покупать будут? Зачем «Сберу» или ВТБ капитал? Капитал нужен пятидесяти из первый сотни ведущих банков страны, потому что очень ужесточились регуляторные требования. А due diligence НРБ сегодня займет полчаса: пассивы и активы простые, филиальной сетки почти не осталось. Но развиваться надо. Мы же не можем остановиться и просто сидеть. Нужно работать, обслуживать клиентов.

— На каких видах бизнеса вы будете делать акцент? «Корпораты», «физики»?

— С физлицами мы работать не будем, поскольку считаю неэтичным, типичным ростовщичеством всовывание простоватым людям кредитов под 75% годовых. Как только заемщик допускает просрочку, с него сразу дерут бешеные штрафы. Это, на мой взгляд, жульнический бизнес, обман простого населения. Считаю, что правы такие страны, как Франция, Италия, Бельгия, где максимальный процент по займу ограничен законом.

На рынке корпоративных клиентов невозможно конкурировать с госбанками. Сколько денег ни потрать неизвестно на что, сколько ни потеряй, тебе все равно из бюджета отгрузят. Им позволено творить все что хочешь. Можно хоть под ноль процентов деньги раздавать, какая разница-то? Выдаешь 10 миллиардов долларов «плохих» кредитов и прячешь их, допустим, в «дочке» на Кипре. Потом идешь и говоришь: «Чего-то у меня это… на Кипре там сложности. Дайте несколько сотен миллиардов рублей…» — «На, держи».

Неприемлемая ситуация с недобросовестными клиентами, которые банки обманывают. Можно выдать кредит пятидесяти клиентам, три вас «кинут», и весь ваш результат псу под хвост. Вспомнить, например, известного самарского животновода Алексея Гриншпуна, который задолжал куче банков. У НРБ в залоге было 75 тысяч свиней против кредита на 100 миллионов рублей, а со штрафными санкциями сейчас уже, по-моему, на 140 миллионов. Когда мы пришли за залогом, свиньи сначала дружно заболели африканской чумой. Приезжают приставы с решением суда о взыскании залога, а им говорят: «Здесь карантин, чума». Страшно, люди ходят в масках… На следующий день свиньи выздоровели, а как только мы об этом прознали, они сразу стали резко худеть, ежедневно теряя в весе по два килограмма. И они уменьшились, свиньи, стали прямо как кролики! На самом деле, понятно, всех свиней забили, продали, и мы остались без залога и с невозвращенным кредитом. Недавно арестованный бывший замминистра сельского хозяйства Алексей Бажанов — тоже наш недобросовестный заемщик, брал кредиты на завод маслопродуктов в Воронежской области.

Иногда мошенники подкупают кого-то внутри банка, как правило, средний менеджмент, и в итоге получают необеспеченные кредиты. У меня в НРБ тоже была такая бригада, до 2009 года (я ее сразу после того, как разоблачил, разумеется, выгнал). Сотрудники занимались проблемными заемщиками, но всегда почему-то были на стороне должников. Есть проблема недобросовестных банкиров, которые собирают с клиентов деньги, кладут их в карман и уезжают за границу. И с такими «банкирами» в итоге ничего не происходит. Это сильно напрягает.

Честно говоря, я бы лучше обошелся без банкинга. Появится претендент на покупку НРБ — рассмотрю. Не появится — значит, мы, получив финансовый результат, выплатим дивиденды. И будем работать даже в такой агрессивной среде. Еще раз: банк был с перераздутым штатом, некоторые филиалы были удельными княжествами.

— В смысле?

— Ну, внутренняя отчетность была неправильная. Скажем, филиал в огромном городе «сидит» в собственном здании на 4 тысячи квадратных метров, там работают 120 человек. Затраты — 3 миллиона долларов в год. А бизнес такой: клиентские остатки — 400 миллионов рублей, а кредитный портфель — 1,5 миллиарда рублей. Для этого хватит арендованного офиса на 300 квадратных метров и штата из 15 сотрудников.

— И чем все эти люди там занимались?

— Своими делами. Все обслуживали руководителя филиала: водители, охранники, секретарши, уборщицы. И здание, как ему казалось, его. Я предлагаю этому руководителю: «Слушайте, продайте хоть здание! У банка проблемы: его со всех сторон атакуют, стоимость ценных бумаг упала». А он мне отвечает: «Здание продать нельзя». Почему? Супер-бизнес-центр, в центре города, на первый линии. «Ну, вы знаете, — говорит он, — не продается как-то». Этот управленец не считал нужным со мной как с собственником считаться. Зачем? Ему и так хорошо. Он вот приносит банку убытки из года в год и отлично живет. Во дворе здания стоят два Bentley. Я вот на Bentley в жизни не сяду.

— Почему вы не сменили этого руководителя?

— Очень инертная система. Был толковый парень, хорошие отношения с местным надзором. Я не работал в банке последние годы. Но в конце концов через стресс-тест порядок навели.

— Андрей Манойло с поста предправления НРБ ушел (в марте этого года) по вашей инициативе?

— Андрей Федорович сам нашел себе какую-то другую работу. Претензий к нему нет. Сократить расходы, впрочем, у него не получалось.

— Известно, что бизнес в НРБ вы начинали с Андреем Костиным, нынешним главой ВТБ. Вы сейчас контактируете?

— Костин был моим заместителем в банке, но ушел в госбизнес аж в 1996 году. Мы не общаемся. Я был на похоронах его сына в 2011-м, больше мы не виделись.

— Какой у вас сейчас приоритет в плане бизнеса?

— У бизнеса есть только один приоритет — финансовый результат. Я слишком много делал, не руководствуясь этим критерием. Red Wings развивал, чтобы показать, что можно летать на российской новой технике и конкурировать с Boeing и Airbus. Авиализинговую компанию «Ильюшин Финанс» сделал для того, чтобы вытащить отрасль. До сих пор строю доступное жилье по индивидуальным проектам. Заработав много денег на финансовых рынках, я решил сделать революцию в реальном секторе — в доступном жилье, авиаперевозках, российском авиастроении, ипотеке, сельском хозяйстве. Но не все получается при таком устройстве экономики и политики державы.

— Тем не менее вы держитесь за Россию. Из чувства патриотизма?

— Из патриотизма? В том числе. Но не только.

— Почему бы вам не уехать из России и развивать бизнес в других странах?

— Может, мне тут весело, а там, на Западе, скучно! Если честно, то у меня есть опыт бизнеса в Германии, Швейцарии, США, Италии, Франции, на Кипре, в Африке. Таких «обломов», как в Германии или в Америке, я в России никогда не имел. Потом, я же хочу здесь что-то изменить. Почему я должен что-то менять в Швейцарии или в Зимбабве? В одном месте отмывают деньги, в другом — диктатура и полный коллапс экономики.

Есть ощущение, что мои усилия дома никому не нужны. Но я гоню эти мысли. Хотя власти ко мне относятся с подозрением. Есть люди во власти, которые меня уважают. Есть те, кто, видимо, сильно меня не любит, поэтому состряпали на меня уголовное дело по совершенно придуманному поводу. Какое я совершил хулиганство в отношении Сергея Полонского? Я с ним даже никогда не разговаривал. Что вы предпримите, если вас польют матом, предложат дать вам «в морду», а потом сделают в вашу сторону выпад? Ну вот я в ответ и предпринял. Не было и нет у меня к Полонскому никакой «политической ненависти», даже личной неприязни. Побои? Да и побоев там никаких нет. Для побоев нужно три тяжелых удара, я сделал два легких.

— Давайте вернемся к банковской теме. Каковы ваши ожидания от Эльвиры Набиуллиной как от нового главы ЦБ?

— Считаю, что она может стать хорошим председателем. В отсутствии характера или знаний ее не упрекнешь. А в плане изменений, реформ… Самая большая помойка — это механизм разворовывания банков. У владельцев при этом, на мой взгляд, абсолютная безнаказанность. Украли десятки миллиардов долларов. И это признает действующий глава ЦБ Сергей Игнатьев. Вторая проблема — обнал, теневые схемы. Это все унаследует Набиуллина. Надо ей пожелать твердости. Дальше: тема — накачивать экономику льготными деньгами или, наоборот, стерилизовать, это решают в Кремле. Скажут — и ЦБ ослабит контроль, отпустит инфляцию, даст льготные, дешевые деньги. Но это опасно.

— А еще недавно вы негативно высказывались в отношении новой должности Набиуллиной. Изменили свою точку зрения?

— Кто вам сказал, что негативно? Вы прочитали статью на эту тему в Интернете? Но это же меня «метелят». Полтора года меня в Интернете поливают помоями каждый день. Сотни статей. Кто-то пишет «компромат», кто-то его размещает на каких-то «помоечных» сайтах, кто-то взламывает почту и вываливает конфиденциальную переписку. То из-за меня коровы сдохли, то я отравил москвичей радиоактивной картошкой, то уничтожил авиапром, то кого-то зарезал, то что-то «отмыл»… Строчат про семью, детей… Беспрерывно! Атас!

— Но вы же сами часто провоцируете общественность.

— Как? Борюсь с коррупционерами, мошенниками?

— К примеру, выдвигаете в совет директоров «Аэрофлота» годовалого сына.

— И что? Это я хотел сказать, что совет директоров «Аэрофлота» не имеет никаких полномочий. Вы что думаете, «Аэрофлот» слушается своих директоров? Смеетесь? И что, вам не нравится мое чувство юмора? Я кого-то обидел? Мне мстят за мои расследования, которыми я занимаюсь уже десять лет. А что еще остается делать? По поводу известных мне преступлений я пишу в правоохранительные органы, но они ничего не могут. Лишь отписки присылают в ответ.

— Вы действительно считаете, что из того же НРБ клиенты побежали именно из-за кампании в СМИ?

— Конечно. Ну как клиенты могли забрать 14 миллиардов рублей в течение нескольких месяцев? Что случилось-то у них? Десять лет ничего не забирали, а потом… По моему мнению, имена и фамилии всех наших VIP-клиентов в Интернет выложили проверяющие из ЦБ. Считаю, что это сделал руководитель группы, которая проводила проверку в НРБ. Я недавно обратился к руководству ЦБ: «Проверьте ваших проверяющих. Они работали на сторону».

— Вы в банковском сообществе вращаетесь? Общаетесь с банкирами? Следите за развитием законодательства, нововведениями регулятора?

— Ну как вы думаете, если я, допустим, написал в «Народный фронт» письмо, где один из тезисов: «Законом ограничить процентную ставку по кредитам». Так же, как в свое время игорные заведения. Любят меня банкиры-ростовщики, которые дают «потребы»?

— Ну, ЦБ же пытается корректировать ставки по необеспеченным ссудам — путем ужесточения требований к резервам, капиталу.

— Ну и что? По-прежнему у нас больше 900 банков, из которых половина, по моему мнению, — отмывочные конторы. Признал Игнатьев, что 200 банков, которых они лишили лицензий, были преднамеренно обанкрочены. Хорошенький вообще у ЦБ надзор!

Если серьезно, то я нахожусь несколько в стороне от банковских тусовок. Зачем они мне нужны? Конвертным обналом я не интересуюсь, за откаты никого не кредитую, НРБ — не госбанк.

— Вы продолжаете судиться с ЦБ, доказывая, что многомесячная проверка была незаконной. Ради чего?

— Потому что проверка была незаконной. А я отстаиваю принципы. Думаете, зачем я сужусь со Следственным комитетом по поводу незаконности моей подписки о невыезде? Чтобы сотни тысяч таких подписок не брали с других граждан. Так и здесь. Я сужусь с ЦБ для того, чтобы в дальнейшем такие незаконные проверки не происходили с честными банками. К примеру, ЦБ по итогам проверки поднял нам резервирование в разы. Для нас были закрыты все межбанковские лимиты. Сразу — еще минус 500 миллионов рублей. Идея была в том, чтобы банк завалился, не смог рассчитаться с клиентами. Тогда бы была введена временная администрация, и кто-то смог бы что-то своровать. Мы подозреваем, кто стоял за попыткой рейдерского захвата, но доказательств у нас пока недостаточно. Руководство ЦБ к этому плану не имело отношения.

— У вас, судя по сообщениям в СМИ, какие-то деньги «зависли» на Кипре?

— Небольшие деньги. Часть наших активов еще «висит» на Кипре как владельческая конструкция. Но мы в последнее время Кипром для операций не пользовались, а ранее инвестировали деньги оттуда в Россию. Когда-то мы продали «Сберу» банк на Украине через Кипр. Что-то мы еще через него продавали ввиду отсутствия там налога на ценные бумаги и дивиденды.

Если честно, вообще не очень понимаю, зачем мне западные консультанты в свое время посоветовали выстроить управленческую структуру НРБ через кипрский холдинг. С точки зрения защиты прав собственности… Но если на вас здесь серьезный наезд, то я даже не знаю, как защититься. Запрут просто-напросто в тюрьму по сфабрикованному обвинению.

— «Кипрские» деньги пойдут в Россию?

— Те, кто хочет держать деньги за пределами нашей страны, найдут, куда их перевести. Те, кто инвестирует деньги сюда, будут продолжать это делать. Конечно, намечается передел мировых офшорных конструкций. Я не имею в виду, конечно же, идею Дмитрия Медведева создать офшор на Дальнем Востоке — это бред. Если только северные корейцы к нам положат миллион (им все равно деваться некуда), может, еще иранцы и какие-нибудь наркобароны из Мексики.

— В открытом письме «Общероссийскому народному фронту» вы предложили запретить сотрудникам крупных корпораций и банков иметь счета и недвижимость за рубежом. Что вами двигало?

— Ну, они же госчиновники, а покупают VIP-самолеты. Один госбанкир (я об этом написал в своем блоге) в частной беседе говорил: «Я стою за пять миллиардов грина».

— То есть?

— Перевожу: «У меня больше пяти миллиардов долларов» («Я стою», это такой жаргон). Поэтому я говорю — не пора ли?

— А каков должен быть механизм реализации этой идеи? Можно сколько угодно воздух сотрясать заявлениями. Как это на практике сделать?

— Механизм — страх, что если поймают, то тебе будет плохо. Другого нет.

— Почему вы перестали финансировать «Новую газету»?

— Финансировать такие газеты опасно, я слышал. Вы не слышали? Что это может отразиться на вашем жизненном самочувствии и бизнесе? Или, наоборот, Кремлем всячески поощряется подобное вольнодумство? Правда? Как полагаете?

— Возобновить финансирование «Новой» не планируете?

— Газета нормально себя чувствует, окупает себя, ее популярность растет, сайт развивается. Главного редактора вместе с «кремлевским пулом» журналистов даже приглашали посетить сочинские олимпийские объекты. Даже Рамзан Кадыров поздравил коллектив с 1 Апреля. Еще бы Владимир Владимирович Путин дал нам интервью — мы вообще бы народное гулянье объявили. Мы же поддерживаем нынешние усилия президента по борьбе с коррупцией. Мы не Сергей Борисович Иванов, не будем годами сидеть «в засаде», чтобы коррупционеров «не спугнуть».

Беседовала Юлия ПОЛЯКОВА,